Люси Краун. Ирвин Шоу
этого вовсе не говорил.
Люси остановилась и рассерженно посмотрела на него.
– Тебе и не надо это говорить, – сказала она. – Мне удается не думать об этом несколько месяцев, затем ты что-нибудь скажешь… или я встречаю женщину моего возраста, которая счастливо избежала…
– Ради Бога, Люси, – попросил Оливер, чье раздражение пересиливало желание уйти от конфликта, – не возвращайся к этой старой песне.
– Пожалуйста, Оливер. – Внезапно она перешла на молящий тон. – Оставь меня вдвоем с Тони. Это ведь только шесть недель. Я согласилась на школу – уступи мне сейчас. Он уедет надолго к этим маленьким грубиянам… Не представляю, как я с ним расстанусь. После всего пережитого нами. Даже теперь, зная, что он отправится в гостиницу, чтобы проехать с тобой до ворот, я едва сдерживаю желание побежать и убедиться, что с ним все в порядке.
– Именно об этом я и говорю, Люси, – сказал Оливер.
Люси зло посмотрела на мужа. Она поставила бокал на траву и насмешливо опустила голову.
– Склоняю перед тобой голову, – сказала она, – ты прав. Как всегда.
Быстрым движением руки Оливер взял Люси за подбородок и поднял его. Люси не сопротивлялась. Она стояла, хитровато улыбаясь, и смотрела на мужа.
– Не делай так больше, Люси, – попросил Оливер. – Я серьезно.
Люси освободилась, дернув головой, и зашла в дом; дверь негромко хлопнула за ней. Оливер посмотрел вслед жене, допил виски, подхватил чемоданы и направился за угол дома, где под деревом стоял автомобиль. Он погрузил чемоданы в багажник и пробормотал себе под нос: «К черту все». Оливер сел за руль и завел мотор. Подавая назад, он увидел, как Люси вышла из дома и направилась к машине. Он заглушил двигатель.
– Прости меня, – тихо сказала она, стоя у автомобиля и держась за его дверцу.
Оливер ласково потрепал ее руку.
– Давай все забудем, – примирительно предложил он.
Люси наклонилась, чмокнула его в щеку, поправила галстук.
– Купи себе новые галстуки, – сказала она. – Твои выглядят так, словно их подарили тебе на Рождество в 1929 году.
Она посмотрела на него, неуверенно улыбаясь, словно умоляла о чем-то.
– И не сердись на меня.
– Конечно, – сказал Оливер, испытывая облегчение оттого, что мирный отъезд был спасен. Или почти спасен. Хотя бы внешне.
– Позвони мне на неделе, – попросила Люси. – И произнеси запретное слово.
– Обещаю.
Оливер повернул голову и поцеловал жену. Затем он снова завел мотор и поехал к гостинице.
Люси замерла в тени дерева, провожая взглядом автомобиль, который вскоре исчез за поворотом, скрытый зеленью. Она вздохнула и вернулась в гостиную, тяжело опустилась на темный деревянный стул. Оглядела комнату: «Сколько цветов здесь ни ставь, жить тут все равно невыносимо». Сидя в мрачной благоухающей гостиной, она вспомнила шум машины, отъезжающей по узкой песчаной дороге, и подумала: «Поражение. Снова поражение. Я всегда проигрываю. Вечно я первая говорю “прости”».
Глава четвертая
Сидя