Скандал с Модильяни. Кен Фоллетт
и только потом – любителем искусства.
Он поднялся по широкой лестнице на второй этаж, обратив внимание на свое отражение в стекле под рамкой из багета. Галстук был аккуратно завязан в небольшой узел, воротничок сорочки накрахмален до хруста, костюм от лучшего портного с Сэвил-роу сидел безукоризненно. Жаль, он набрал столько лишнего веса, но все равно для своего возраста смотрелся вполне привлекательно. Чарльз инстинктивно расправил плечи.
А потом сделал еще одну отметку в памяти: эту раму следовало снабдить небликующим стеклом. Оно прикрывало рисунок тушью, и тот, кто его так оформил, совершил очевидную оплошность. Лампет вошел в свой кабинет, где подцепил зонт к крюку вешалки для верхней одежды. Затем встал у окна и посмотрел на Риджент-стрит, прикурив первую за день сигару. Наблюдая за потоком транспорта, он мысленно составил список дел, предстоявших ему с этого момента и до первой порции джина с тоником в пять часов вечера.
Лампет повернулся, когда в кабинет вошел его младший партнер Стивен Уиллоу.
– Доброе утро, Уиллоу, – сказал он и сел за свой рабочий стол.
– Доброе утро, Лампет, – отозвался Уиллоу.
Они держались привычки обращаться друг к другу по фамилиям, хотя работали вместе уже шесть или семь лет. Лампет в свое время привлек к бизнесу Уиллоу для расширения масштабов деятельности «Белгравии»: Уиллоу удалось создать собственный небольшой салон только лишь на поддержке контактов с группой молодых художников, каждый из которых постепенно стал популярен. Как раз в тот момент Лампет стал замечать, что «Белгравия» не совсем поспевает за новыми тенденциями рынка, а Уиллоу сумел быстро найти способ угнаться за новомодными веяниями. Их партнерство складывалось успешно, несмотря на разницу в возрасте, достигавшую десяти или пятнадцати лет. Уиллоу обладал схожими с Лампетом художественными вкусами и деловой хваткой.
Уиллоу положил на стол папку и отклонил предложенную ему сигару.
– Нам надо поговорить о Питере Ашере, – сказал он.
– Ах, да! С ним что-то не так, а я пока понятия не имею, в чем проблема.
– Мы взяли его под свое крыло, когда обанкротилась галерея «Шестьдесят девять», – начал Уиллоу. – У них он примерно год приносил прибыль. Один холст ушел за тысячу. Цены на большинство остальных превышали пятьсот фунтов. Но после перехода к нам продались только две его картины.
– Быть может, мы неверно оцениваем его вещи?
– В тех же пределах, в каких он оценивался, продаваясь через «Шестьдесят девять».
– Ты же знаешь, они способны на мелкие пакости, верно?
– Думаю, к ним они и прибегли. Подозрительно большое число его работ снова появилось на рынке вскоре после продажи.
Лампет кивнул. Шила в мешке не утаишь. Чуть ли не всему миру был уже известен трюк, использовавшийся некоторыми торговцами, покупавшими картины сами у себя, чтобы искусственно поднять спрос на молодого живописца.
Лампет продолжал:
– И