Джейн Эйр. Шарлотта Бронте
лучших, чистых и сильных книг о любви. Она вдохновляет в счастливые моменты жизни и дарит надежду на лучшее, когда грустно на душе.
После выхода в свет в 1847 году роман сразу вызвал бурные дискуссии в обществе. Впервые с такой страстной силой женщина заявила о праве чувствовать наравне с мужчиной: «У меня такая же душа, как и у вас, и, безусловно, такое же сердце». Едва ли не впервые в истории мировой литературы героиня романа оказалась дурнушкой, а не красавицей. Этот роман послужил одним из толчков к возникновению движений за женское равноправие. После его выхода появилось множество литературных подражаний, которые давным-давно канули в Лету, потому что и на сотую долю не были такими талантливыми, как книга мисс Бронте. Но самое главное, редко кому удавалось так проникновенно писать о любви.
На русский язык «Джейн Эйр» переводили девять раз за последние 150 лет, немногие книги могут похвастаться таким пристальным интересом переводчиков. Как пишет российская исследовательница творчества Ш. Бронте Ю. В. Ямалова[1], первое сокращенное переложение книги появилось в журнале «Библиотека для чтения» в 1849 году. С тех пор русские издатели предприняли несколько попыток донести роман до своих читателей. Каноническими переводами считаются работы В. О. Станевич (1950) и И. Г. Гуровой (1990).
В нашем издании мы предлагаем вниманию читателя еще одну прекрасную версию великого романа. Это литературно обработанный перевод книги, который был опубликован в журнале «Юный читатель» в 1901 году. Именно по нему юные барышни дореволюционной России знакомились с «Джейн Эйр». К сожалению, имя переводчика осталось неизвестным. Как пишет Ю. В. Ямалова, «в целом, несмотря на пропуски и сокращения, содержание романа в переводе 1901 г. передано достаточно полно, и при этом текст приближен к русской культуре, адаптирован для русского читателя с учетом возрастной категории реципиента».
Каждый перевод великого романа – это диалог времен, дуэт автора и переводчика. На наш взгляд, текст, представленный вашему вниманию, – это еще один повод поговорить о любимой книге.
Часть первая
Глава I
О прогулке нечего было и думать в этот день. Утром мы еще пробродили около часа недалеко от дома, среди облетевших кустарников, но после обеда подул холодный зимний ветер, по небу расползлись тяжелые серые тучи, и пошел такой пронизывающий дождь, что о дальнейшем пребывании на свежем воздухе не могло быть и речи.
Я была этому рада. Я никогда не любила продолжительных прогулок, особенно в такие холодные послеобеденные часы. Как ужасно было возвращаться домой в неприветливые сумерки, с окоченевшими руками и ногами, с тяжелым сердцем выслушивать брань Бесси, нашей няни, и с горьким чувством унижения сознавать все физическое превосходство Элизы, Джона и Джорджианы Рид. Все трое – Элиза, Джон и Джорджиана – сидели в настоящую минуту в гостиной вокруг своей матери. Она полулежала на диване около камина и, окруженная своими любимцами (случайно в эту минуту не ссорившимися и не кричавшими), имела совершенно счастливый вид. Меня она избавила от необходимости присоединиться к ним, говоря, что она очень сожалеет, но принуждена держать меня в отдалении, пока не услышит от Бесси и не убедится из собственных наблюдений, что я серьезно стараюсь стать более общительной и более похожей на ребенка, приобрести более привлекательные, живые и естественные манеры, более веселый и открытый нрав. До тех пор она принуждена лишить меня преимуществ, доступных только довольным и добрым детям.
– В чем же Бесси меня обвиняет? – спросила я.
– Джейн, я не люблю излишних вопросов, это прямо отвратительно, когда ребенок таким образом разговаривает со взрослыми. Сейчас же садись где-нибудь и молчи, если не умеешь разговаривать как следует.
К гостиной примыкала маленькая столовая, где обыкновенно только завтракали, – я прошмыгнула туда. В этой комнате стоял книжный шкаф. Выбрав себе огромную книгу с картинками, я направилась с ней в нишу окна, уселась на подоконнике, поджав и скрестив ноги, как турок, и спустила красивые шелковые занавеси. Теперь я чувствовала себя в полной безопасности. С одной стороны тяжелые складки ярко-красной драпировки скрывали меня от посторонних взоров, с другой стороны прозрачные стекла окон, защищая меня от непогоды, в то же время открывали взорам мрачный ноябрьский ландшафт. По временам, когда я переворачивала страницу, взгляд мой падал за окно. Вдали глаз не различал ничего, кроме бледного тумана и низко нависших облаков. Вблизи, перед домом, расстилалась мокрая лужайка, кустарники поминутно пригибались к земле под сильными порывами ветра, стылый ноябрьский дождь поливал их потоками. Я снова углубилась в свою книгу. Это была «История пернатых обитателей Англии». В сущности, меня мало занимал текст, но там было несколько вступительных страниц, на которых я, несмотря на мой детский возраст, не могла не остановиться. В них говорилось о местах, где находили себе приют морские птицы, об «уединенных скалах и утесах», единственными обитателями которых они были, о таинственной далекой Норвегии.
Не меньший интерес возбудило во мне описание суровых берегов Лапландии, Сибири, Шпицбергена, Новой Земли, Исландии, Гренландии
Ямалова Ю. В. История переводов романов Ш. Бронте в России // Вестник Томского государственного университета, общенаучный периодический журнал. № 363, октябрь 2012 г. С. 38–41.