Крест командора. Александр Кердан
в Ост-Индию. Но вовремя прикусил язык: имя Сиверса было нынче вспоминать опасно. Недавно за промедление в принятии присяги новой императрице он был сослан в свою деревню…
Поэтому Беринг только вежливо кивнул:
– Да, это было бы незабываемое плаванье…
На какое-то время на их конце стола воцарилась тишина, и до слуха Беринга донеслись слова Анны Матвеевны:
– Вы, дамы, как хотите, а я не намерена оставаться в Санкт-Петербурге. Я отправлюсь вместе с мужем хоть на край света. Ведь едут же за своими сужеными жены тех, кто подвергся монаршему гневу и отправляется в ссылку! Почему же мы не можем последовать за своими мужьями, исполняющими долг перед Её Величеством?
Анна Матвеевна сидела между сутулым и бледным капитаном Шпанбергом и молодым лейтенантом Свеном Вакселем, взиравшим на неё с нескрываемым обожанием. Рядом расположились её сестра Эфимия, ещё более пышнотелая и румяная, чем она сама, и сухопарая Эмма – супруга брата Анны Матвеевны Бенедикта. Именно к ним и были обращены слова хозяйки.
– Но там же одни медведи, сестра! – всплеснула короткими пухлыми ручками Эфимия. – Я ужасно боюсь медведей…
– Не только медведи, моя дорогая, – резонно заметила Анна Матвеевна, – но и лисы, песцы, соболя… Если уж моему Витусу выпала служба на краю земли, почему бы нам не воспользоваться преимуществами сего края?
– Браво, ваше высокородие, – захлопал в ладоши Шпанберг. – Браво! Я не устаю вами восхищаться!
Анна Матвеевна ласково улыбнулась капитану, что не ускользнуло от внимания Беринга. Он закашлялся, чем обратил на себя внимание жены.
– Господа! – воскликнула она. – А давайте попросим Витуса спеть! Мой муж замечательно поёт. Он даже пел когда-то в церковном хоре! Ну, спой нам, Витус!
Беринг смущенно пожал плечами и покраснел. Гости, словно очнувшись, наперебой загомонили:
– Просим вас, господин капитан-командор…
– Спойте, Витезь Иванович!
– Просим, просим!
Анна Матвеевна встала со своего места, подошла к Берингу и положила ему руки на плечи. От этой неожиданной супружеской ласки он покраснел ещё больше и пробормотал:
– Что же вам спеть?
– Спой, что душе угодно, а я подыграю, – Анна Матвеевна направилась к клавикордам.
У Беринга снова промелькнуло сожаление, что нет рядом Сиверса: они ещё в юности любили петь на два голоса. Он с надеждой обратился к Шпанбергу:
– Господин капитан, вы должны знать эту балладу… Это привет с нашей далекой родины… – и, не дожидаясь ответа, запел высоким, молодым и красивым голосом:
Силен был Дидрик, груб и смел,
А жил он возле Берна,
И триста родичей имел,
Я говорю вам верно.
А бились мы в Ютландии…
Анна Матвеевна, уловив знакомую мелодию, ударила по клавишам пухлыми пальцами, извлекая звук из старинного