Слёзы чёрной вдовы. Анастасия Александровна Логинова
не подточит.
Вот только это было не рядовое расследование убийства: Кошкин явился сюда по личной просьбе графа Шувалова, человека, которому он был обязан всем. Потому убийцу следовало найти, даже если это невозможно.
– Тоже возьми в лабораторию и узнай все, что сможешь, – Кошкин отдал листок Девятову. – Сколько уже тело здесь лежит?
– Так… – охотно отозвался Девятов, – ежели убили его ровно в полночь, получается… десять с половиной часов.
Кошкин уже хотел, было, принять сказанное на веру, но сообразил – что-то тут не так. И настороженно повернулся к Девятову:
– Откуда такая точность – про полночь?
Лицо Девятова сделалось хитрым:
– Так часы остановились. Все знают, что когда в доме кто-то умирает – часы и останавливаются.
Проследив за взглядом Девятова, Кошкин действительно увидел большие напольные часы слева от входной двери. Стрелки их замерли на пяти минутах первого. Часы стояли.
Кошкин еще раз повернулся к помощнику, оценил взглядом, не шутит ли он, и устало заключил:
– Девятов, ты – идиот.
Тот обиделся:
– Степан Егорыч, ты, конечно, начальник, но обзываться-то зачем?
– Я не обзываюсь, Девятов, я озвучиваю факт.
Кошкин подошел ближе к часам и внимательно осмотрел: шальная пуля точно в них не попадала, чтобы судить, остановились ли они именно в момент смерти Раскатова, или стоят так уже неделю.
– А во сколько нашли тело?
– Вдова говорит, что без четверти час ночи, – Девятов, судя по всему, уже забыл обиду и увлеченно высматривал что-то на полу с лупой.
– Надо бы поинтересоваться у нее, работают ли вообще эти ходики… – отметил для себя Кошкин. – Что ты ищешь там, на полу? – он подошел ближе.
– Да вот, – отозвался Девятов, – ты на меня идиотом ругаешься, а я кое-что нашел… графа-то у стеллажа застрелили, а мазки крови почему-то дорожкой тянутся через всю залу от самых дверей.
Кошкин, насторожившись, тоже взял лупу и сам начал изучать паркет. Насчет «дорожки» Девятов, правда, погорячился: бурые мазки – будто по полу что-то тащили – действительно можно было отыскать на паркете, но располагались они несколько хаотично и были хорошенько растоптаны. Что любопытно – к телу графа они не вели, едва ли это его кровь. В основном следы были уже смазаны, но кое-где, особенно у дверей это были вполне различимые обильные пятна.
– Занятно… – согласился Кошкин. – Это точно кровь?
– Соскобы взял, в лаборатории скажу точно. Может, конечно, и соус помидорный, кто его знает… Мое мнение такое, Степан Егорыч, что убийца и сам был ранен. Причем, скорее, первым выстрелил даже Его Сиятельство граф – пока будущий еще убийца стоял вот здесь, на пороге.
– Зачем же убийца потом по всей библиотеке ходил и лил кровь? – поинтересовался Кошкин. С лупой в руках он глядел, куда ведет «дорожка» следов. – Мазки ведь даже у стола есть и возле окна…
– Может, искал что-то в столе? – предположил Девятов. – Ценные бумаги, завещание…