Духовные наставления и пророчества. преподобный Серафим Саровский
начала горько плакать и от страха, что ей придется отвечать батюшке, она не спала всю ночь. Утром у батюшки застала того самого монаха, и о. Серафим разговаривал с ним очень любезно. Ксения отвернулась, а когда ушел монах, то упала батюшке в ноги и стала просить прощения. «То-то вот, – сказал о. Серафим, – не послушала меня, а знаешь ли, что я ныне всю ночь только за тебя одну молился, и если бы не молитва моя, пропала бы ты; вот как надо быть осторожною и хранить себя, потому ведь вы, глупые, сами не видите и не знаете, как погибаете. Ведь секунда одна… ну, да полно, полно, радость моя, встань, Господь тебя простит; ведь теперь ты еще больше моя, ибо я тебя ныне ночью, аки добычу, у льва из зуб вырвал!»
Не менее близок к о. Серафиму был второй священник Казанской церкви о. Василий Никитич Садовский, который с годами достиг высшей духовности и сделался истинным отцом и другом Серафимовых сирот. Родившись в 1800 году, он определился по окончании воспитания в Нижегородской семинарии около 1825 года в Казанскую церковь и 28 лет состоял приходским священником, а затем переведен в Дивеевский монастырь. 30 лет он был благочинным. Н. А. Мотовилов много говорит о нем в своих записках и называет его высокодобродетельным человеком, несомненной чистейшей совести, исполненным крепчайшей веры и евангельской правды, глубокоуважаемым всеми, известным батюшке о. Серафиму, которого святой старец всегда лично руководил.
Княгиня А. Колончакова рассказывала о прозорливости о. Серафима следующее обстоятельство: «1824 года 14 сентября я удостоилась быть у о. Серафима и получить от него благословение. Я пришла к нему с той целью, чтобы спросить у него о своем брате, бывшем в военной службе и не уведомлявшем нас о себе около 4 лет. Еще не успела я сказать ни слова о своем намерении, как старец, предупреждая слова мои, сказал: «Ты много не огорчайся: во всяком роде бывает траур». Когда же начала я говорить ему о своем брате, он отвечал мне: «Об этом-то не могу не сказать, чтобы ты его поминала за упокой». Прозорливость его действительно оправдалась: через три месяца после нашего разговора я получила известие из того полка, где служил брат мой, что его уже нет на свете».
Другой случай прозорливости поведала некая госпожа Н. Н.
«В 1825 году в первый раз посетила я с сестрой Саровскую пустынь, с пламенным желанием увидеть старца Серафима и получить от него благословение. Сестра моя первая удостоилась видеть его после утрени и была в восхищении от его ласкового приема. Я же не могла видеть его вместе с ней, потому что не была у заутрени по причине сильной головной боли. По окончании же обедни отправились мы обе к благочестивому старцу в келью. Дорогой я заметила, что служитель сестры моей нес за нами две бутылки, и полюбопытствовала спросить у сестры: что такое несет он? Сестра отвечала, что она пожелала, по примеру других посетителей Сарова, принести в дар о. Серафиму немного церковного вина и масла. Я же, не зная об этом прежде и не имея с собой в то время ничего, что бы могла и со своей стороны принести также в дар о. Серафиму,