Тайны Нельской башни. Мишель Зевако
министр взял фигурку в руки и внимательно рассмотрел.
– Знаете, что это?! – вскричал Людовик X.
– Да, сир: жалкое колдовство, из тех, что делают ведьмаки и ведьмы, проклятая раса, от которой мы должны очистить Париж и королевство. Похоже, эта кукла была изготовлена против Вашего Величества.
Граф де Валуа подошел к королю и прошептал тому на ухо:
– Вы слышите, сир?
– Да это же само собой разумеется.
– Произнес уловивший эти слова Мариньи. – Даже и спорить не о чем. Нужно быть врагом короля, чтобы не разглядеть в этой фигурке проклятие, призванное убить Ваше Величество…
Первый министр бросил на Валуа смертельный взгляд и добавил:
– А разве у монсеньора графа, дяди короля, имеются на сей счет сомнения?
Валуа, в свою очередь, наградил Мариньи не менее вызывающим взглядом:
– Ни малейших. Более того: именно я, а не вы, кому надлежит этим заниматься, предупредил моего дорогого короля и племянника о ненавистном заговоре, который плетут против него колдуны и колдуньи.
Мариньи заскрежетал зубами. Он уже готовил какой-либо сокрушительный ответ, когда Людовик X, положив руку на плечо министра, смерил его взглядом, в котором сквозило подозрение.
Мариньи понял эти подозрения. И похолодел до мозга костей, так как подозрения эти, не сумей он их опровергнуть, означали не только крах, разорение, но и смерть, допрос, ужасные пытки, коим подвергаются все цареубийцы.
– Мариньи! – сказал Людовик X со степенностью, от которой свидетели этой сцены содрогнулись тем более, что в ней не было присущих королю гнева или ярости. – Мариньи, вы готовы поклясться в том, что не знали о существовании этого святотатства?
Мариньи низко поклонился. Затем, распрямившись во весь рост, громким голосом произнес:
– Дворяне, сеньоры, герцоги и графы, здесь присутствует человек, который сотню раз рисковал своей жизнью и тысячу – своим состоянием, служа прославленному Филиппу, отцу нашего выдающегося короля! В сражениях против врагов Франции этот человек проливал свою кровь, не жалея ни капли! В дни, когда король в испуге замечал, что его сундуки пусты, этот человек продавал все, вплоть до последней драгоценности, чтобы дать королю золото, и не считал оного! Этот человек лихорадочно работал ночами, дабы король мог спать спокойно! Этот человек освободил короля от тамплиеров! Этот человек вынудил восставший Париж просить у короля прощения!.. Если бы Его Величество Филипп поднялся из могилы, в которую мы его опустили с месяц назад, если бы Филипп Красивый, зная, что происходит в его Лувре, вошел сюда, он бы посмотрел вам всем в лицо и прокричал: «Кто здесь смеет подозревать верного слугу монархии? Кто смеет требовать от Мариньи клятвы в том, что он предан своему королю?.. Пусть этот человек возьмет слово! Пусть скинет маску! И, клянусь Господом нашим, если таковой найдется, он больше не жилец на этом свете!..»
Говоря так, Ангерран де Мариньи наполовину вытащил из ножен кинжал и, величественный, прекрасный в своем отважном