Добытчик. Василий Сахаров
столице, укрепил армию и дал пинка генералам, которые отвечали за внешнюю разведку и диверсии. Вот они и зашевелились. Во все стороны рассылают шпионов и на местах вербуют агентов. Целей много, но основная на данный момент – ГВО, Гатчинский военный округ. После смерти Ивана Ивановича Маркова, бессменного лидера гатчинцев, которого я знал, в анклаве разброд и шатания. Внешне всё в порядке, а на деле соратники покойного Маркова грызутся между собой, словно бешеные псы, а шпионы Степанова, подкупая влиятельных военных, подливают масла в огонь. Пока на жизни анклава это не сказывается. Но известно, что из Москвы в Сестрорецк перебрасываются части элитных спецназовцев и штурмовики, которые изучают карты Ленинградской области, развалин Петербурга и Гатчины, а часть гатчинских полковников говорят, что необходимо принять протекторат Всероссийского диктата. Следовательно, возможна оккупация ГВО. Ждать осталось недолго, всё решится в течение года, а воевать с москвичами, которые значительно сильнее, Левченко не может и не хочет. На это не хватит людей и ресурсов. И всё, что он мог, – воспользоваться ситуацией: затянуть конфликт, поддержать тех, кто выступит против оккупантов, и принять к себе семьи борцов за свободу.
Ну и в-третьих, Левченко наконец-то признался, что у него есть хорошие корабли. Не пароходы и шхуны, а стальные «коробки» из прошлой эпохи. Кораблей немного, всего три: БДК «Королёв» и два МПК (малых противолодочных корабля). Но они готовы к морским походам и недавно прошли ходовые испытания. Сил, времени и ресурсов в ремонт кораблей вложено столько, что страшно представить. Теперь настал срок вывести их на большую воду и, если всё сложится хорошо, даже за пределы Балтики. Где-то можно торговать, а где-то грабить отсталые анклавы. По обстоятельствам. И Левченко интересовался, как к этому отнесёмся мы, колонисты из ККФ. Что сказать? Конкуренция не есть хорошо. Однако Левченко – союзник, и нас до сих пор не подставлял. Поэтому я сказал то, что он хотел услышать. Мир большой – счастливого плавания и семь футов под килем. Его это сразу успокоило и приободрило, а я продолжал улыбаться и пить взвар.
В общем, вечер прошёл в тёплой дружественной обстановке. Я возвращался на фрегат и, ещё раз вспоминая разговор с генсеком Калининградской республики, приходил к выводу, что ошибок не допустил, и с этого направления опасности нет. Но тогда почему мне так плохо?
Подумав об этом, я отметил, что порт уже недалеко, осталось проехать разрушенный микрорайон, и мы на месте. Комок в солнечном сплетении стал похож на кусок камня, и шестое чувство взвыло:
«Опасность!»
Одновременно с этим Лихой заскулил, и я закричал:
– Стоп!
Водитель подчинился, и, взвизгивая тормозами, автомобиль резко замер на месте. Арсен распахнул левую дверь и вывалился наружу, на изрытую колдобинами дорогу. Лихой последовал за ним и скрылся в темноте, а я выскочил через правую дверь, поскользнулся и полетел в кювет.
Согнутая в локте рука смягчила