Монологи о наслаждении, апатии и смерти (сборник). Рю Мураками
Мне несколько трудно представить вам полную картину, но вот, к примеру, я могла, лишь посмотрев на руки мужчины, вполне точно охарактеризовать его личность.
Она помолчала, прежде чем продолжить, и тон ее голоса вдруг странным образом изменился: «Лишь…»
– Лишь посмотрев на руки или на лицо мужчины, я могу точно представить себе форму его члена, размер, цвет, каким он станет при эрекции, его способность сдерживать семяизвержение, то, как пойдет сперма в момент эякуляции, – я способна определить все это.
Она пронзительно рассмеялась, как недоразвитый ребенок, рассматривающий комиксы, застучала руками и ногами и завертелась во все стороны. Это был какой-то судорожный смех, который, казалось, отрицал мое присутствие: меня здесь больше не было. Я чуть не выскочил из кресла. Ее личность вдруг высветилась в совсем ином ракурсе, как если бы певица, поющая колыбельную, вдруг перешла на ритмы энка. Я был так ошарашен, что мне потребовалось определенное время, чтобы прийти в себя.
Кейко Катаока скоро вернулась к своему обычному тону и манере выражаться, как если бы эпизод, только что имевший место, был просто икотой.
– Извините мне мою вульгарность. Надеюсь, что не вызвала у вас антипатии…
– Вовсе нет, – помотал я головой.
Я не мог вытянуть из себя ни капли слюны. Стенки моего пищевода как будто слиплись. Я спросил у нее, могу ли я выпить пива. Она разрешила. Я выбрал на полке «Хайнекен» и тут же выхлестал половину прямо из бутылки. Я почувствовал, как сердце мое немного успокоилось, и смог наконец подумать о том, что означал этот эпизод. Мне показалось, что я начинаю немного понимать, что за смутные чувства поселились внутри меня с тех пор, как я встретил бомжа и потом услышал этот голос в автоответчике и наведался к Поросенку. Было некое противоречие между благородством Кейко Катаоки и тем миром, в который я уже готов был войти. Я чувствовал, что тот, кто подвержен столь внезапным кризисам и с такой легкостью меняет поведение, должен был скрывать какой-то секрет, и в некотором смысле это обнадеживало.
– Я боюсь, что вы меня неправильно поймете, если я не объясню более подробно всю ситуацию. Если бы мне надо было подобрать более точное слово, чтобы вы лучше поняли меня, я бы сказала, что проявляла свои таланты в… садомазохизме. Вы понимаете значение этого слова, не правда ли?
Я подтвердил:
– Я встречал нечто подобное в журналах и в видеофильмах.
– Отлично. Этого вполне достаточно. Некоторые клиенты, которых не удовлетворяло собственное воображение, прибегали к моим услугам. Чтобы быть до конца честной, я могу добавить, что и мне самой это доставляло удовольствие. Я была довольно необычным ребенком, который был бы обречен на никчемное и безвестное существование, если бы не был вынужден проживать свою жизнь, без конца стремясь удовлетворять собственные желания. Вы следите за моей мыслью?
Я склонил голову набок, как бы в знак подтверждения, пытаясь тем самым дать ей понять, чтобы она продолжала. Я уже приговорил свою