Лорна Дун. Ричард Блэкмор
будто я прополз уже по меньшей мере полмили, хотя, как я узнал впоследствии, желоб был длиной всего в две сотни ярдов. Скала скользила у меня под ногами, а напор воды был так высок, что я уже почти не надеялся добраться до вершины. Но теперь, когда я остался один на один со своим ужасом, он оставил меня, и я сосредоточил все мысли на том, чтобы достичь цели, сделав для этого все от меня зависящее.
Шаг за шагом я осторожно продвигался наверх, и руки мелькали у меня перед глазами, и больше всего на свете мне хотелось выпрямить полусогнутые ноги. Недалеко от вершины я поскользнулся и больно ударился коленом. В эту минуту течением меня чуть было не снесло вниз, потому что по телу внезапно пробежала судорога, и я громко закричал от боли. Страх заставил меня сделать невероятное усилие и превозмочь неожиданное оцепенение. Я снова собрался с силами и с удвоенной энергией продолжил восхождение.
Господи, как близка была вершина! И снова обожгла мысль: неужели не доползу? Руки и ноги, занятые непрерывной работой, кружились, как мельничные крылья, и в отдельные моменты я удерживался на скале, опираясь только на пальцы ног. Я карабкался, не смея оглянуться назад. Я уже не чувствовал, как болят ступни и как бешено стучит сердце; я уже приготовился к смерти, и мне было бесконечно жаль, что, претерпев такие муки, я все равно должен буду покориться неизбежному. Взглянув наверх, я увидел над собой яркий свет и устремился к нему, вложив в рывок последние силы. Прилив свежего воздуха ударил мне в лицо, и я потерял сознание.
Глава 6
Мальчик и девочка
Когда я пришел в себя, в правой моей руке был зажат пучок молодой травы, за которую я в отчаянии ухватился в самый последний момент. И – о чудо! – девочка лет восьми, сидя на коленях около меня, вытирала мне лоб носовым платком.
– Ну слава богу, – прошептала она, когда я, открыв глаза, взглянул на нее. – Сейчас тебе лучше, правда?
Никогда в жизни не слыхал я голоса более нежного, не видел ничего более прекрасного, чем эти большие черные глаза, смотревшие на меня с жалостью и любопытством. По природе я не краснобай, и поначалу я не нашелся что сказать, но лишь пристально разглядывал ее длинные темные волосы, и в том месте, где они коснулись земли, я заметил первую примулу, предвестницу весны. (И до сих пор, когда я вспоминаю ту девочку, у меня стоит перед глазами эта примула.)
Мне показалось, что девочка тоже любуется моим лицом, и впоследствии она призналась, что я ей в самом деле понравился в тот раз, но в пору нашей первой встречи она была слишком мала, чтобы разобраться в собственных чувствах.
Я с усилием приподнял голову и, опираясь на локти, сел, не выпуская остроги из левой руки. От радости девочка даже захлопала в ладоши. Я же, стыдясь своего девонширского диалекта, не решался с ней заговорить, подумав, что стоит мне раскрыть рот, и я тут же перестану ей нравиться.
– Как тебя зовут? – спросила девочка так, словно у нее не было и тени сомнения в том, что она имеет право расспрашивать меня. – Как