Этот томительный дым. Ксения Мартьянова
попались щедрые, – засветилась Эбби, – я и тебе кое-что прикупила, покопайся.
– О, серьезно! – Послышался счастливый возглас Мэнди. – Ты лучшая на свете сестра!
– Знаю, – крикнула в ответ Эбби, невольно улыбнувшись тому, какой забавной может быть Мэнди, когда дело касается арахисовой пасты. Да, ей девятнадцать, и да, она уже встречается с парнем, – который, кстати говоря, не внушает Эбби совершенно никакого доверия, – но за это чудо лакомство её сестра могла бы продать душу. И почему-то ей казалось, что это не изменится ни через десять, ни через двадцать, ни даже через сорок лет.
Для Эбигейл её сестры были всем на свете. Им пришлось увидеть и испытать слишком многое для того, чтобы суметь выбраться из той ямы, в которой они оказались, поэтому воспоминания о прошлом были болезненными для каждой из них. А особенно для Адель. Ей было всего шесть и, казалось, она уже давно забыла все то, что вынесла и стерпела, ведь прошло уже больше двух лет, но каждый раз смотря в её глубокие голубые глаза, Эбби видела в них страх. Тот самый страх, с которым она боролась изо дня в день и из месяца в месяц, пытаясь доказать Ади, что теперь она в безопасности. И что больше никто не посмеет причинить ей боль.
Но не всегда так легко забыть то, что с нами было. Ведь иногда это оставляет нестираемые шрамы.
Эбби стояла под струйками прохладного душа, позволяя им стекать по её уставшему телу и забирать ненужные мысли, которые ежедневно причиняли ей столько боли. Она увезла своих сестер оттуда, вытащила из этого ада, и благодаря новому миру её девочки научились жить иначе… так почему же она до сих пор чувствует, как сердце разрывается от невыносимых мучений? Что не дает ей покоя? Что заставляет так страдать?
Каждый день она спрашивала себя об этом, снова и снова задавая себе одни и те же вопросы. Но ни тогда, ни сейчас не находила на них ответа. И с каждый днем ей все больше казалось, что никогда и не найдет.
Надев белую майку и простые потертые джинсы, Эбигейл вышла из ванной и, натянув радостную улыбку, взъерошила мокрые волосы.
– Вкусно? – Спросила она Адель, которая радостно уплетала свои любимые хлопья.
– Да, – кивнула та, – ты не сердишься, что я начала завтракать без тебя? Я очень голодная.
– Нет, родная, – ласково сказала Эбби, погладив её по светлым кудряшкам, – я даже рада этому.
Эбигейл опустилась на стул рядом и потянулась к коробке с хлопьями.
– Ээ, нет, – вдруг услышала она, а затем увидела, как Мэнди отодвигает от неё лакомство, – это для малышки Ади. А тебе мы дадим кое-что посерьезнее. На одних хлопьях с твоей работой далеко не уедешь, – с укором заявила её сестра, а затем поставила перед ней тарелку с ароматными горячими вафлями, посыпанными ягодами и политыми сиропом.
– О, Боже, скажи, что мне это не снится, – взмолилась Эбби, торопливо хватая вилку со стола. Когда она отправила в рот первый кусочек, то ощутила, как он блаженно растаял на языке, оставляя после себя невероятное послевкусие, поэтому не сдержала удовлетворительного стона. – Твои кулинарные способности