Война. Мифы СССР. 1939–1945. Владимир Мединский
инкриминировали мифический заговор военных, он держался твердо и никого не оговорил. Из тюрьмы написал письмо Сталину: «Прошу Вас еще раз доверить мне пустить на фронт и на любой работе, какую Вы найдете возможным, дать мне доказать мою преданность Вам и Родине. К войне с немцами я давно готовился, драться с ними хочу… не буду щадить себя до последней капли крови».
Убедил. Как убедил и раньше – в 37-м, когда на него дали показания по т. н. «делу Тухачевского». Мерецков бывал в Германии, перенимал опыт, и представить его немецким шпионом не составляло труда. Но он объяснился, был услышан, и его не тронули.
Может, в 41-м снова повезло. А может, тогда вождь уже не мог позволить себе разбрасываться военными талантами.
Василевский – о Мерецкове:
«Принимаемый им, как правило, смелый и оригинальный замысел операции всегда предусматривал скрупулезное изучение сил и возможностей врага, строгий расчет и осмотрительность, всестороннее изучение плюсов и минусов, стремление во что бы то ни стало решить поставленную задачу наверняка и обязательно малой кровью. Этому он учил и этого требовал от своих подчиненных».
Баграмян:
Солдаты любили Мерецкова «за постоянную заботу о людях, за его душевное отношение к ним».
Генерал армии М. Гареев:
«Мерецкова отличала исключительная скромность».
На Волховском фронте, которым он командовал, сражались его жена – врач и сын – офицер-танкист.
Поразительно, но в наши дни находятся историки, которые, не разобравшись в смысле его операций, в условиях, в которых они совершались, возводят на маршала всяческие напраслины. Вплоть до обвинений Мерецкова в том, что он был немецким «агентом влияния» (в частности, это проскальзывает у А. Бушкова в книге «Сталин. Ледяной трон» и у Ю. Мухина в «Убийстве Сталина и Берии»).
Вот это – сильно… Этакой загогулине, напомню, не поверил даже Сталин.
Были мародеры в переулках. Массовые увольнения на заводах. Беженцы на шоссе Энтузиастов. И слухи, слухи – один другого ужаснее. Страшно.
Москвичи решение об эвакуации наркоматов и иностранных посольств истолковали однозначно: Сталин уехал из Москвы. Постановление ГКО от 19 октября за подписью Сталина о введении осадного положения москвичей сразу отрезвило: «Провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте». Тут же, в Москве, открылся мюзик-холл и появились плакаты о гастролях Любови Орловой.
Кстати, любопытно: Сталин никуда не уезжал, а вот Ленин – уезжал. Было принято решение о транспортировке его тела в Тюмень. Забавно – вот так же Ильич бежал от немцев из Питера в 1918-м[110].
Кстати, знаете, какой царь был у Сталина любимым? Петр Первый? Иван Грозный, скорее всего, ответите вы – и ошибетесь. Голованов утверждает, что больше всего Сталин ценил Алексея Михайловича Тишайшего – и часто ссылался на него.
Глава 6
Штрафбаты и заградотряды. Мифы о приказе «Ни шагу назад!»
Надо в корне пресекать разговоры