Шакалота. Птичка в клетке. Елена Филон
порядке вещей и ничего ужасного не случилось.
Останавливаюсь у трюмо, упираюсь ладонями в столешницу заваленную грудой косметики и с минуту-другую, как зомбированная смотрю на своё бледное отражение. На осунувшееся лицо, серые мешки под глазами на несколько тонов темнее цвета радужки, а белки будто кровью налитые, веки тяжёлые, распухшие – совсем забыла, что ревела вчера в три ручья, после того как Полина уснула.
Выдохнуть. Выпрямиться. Пригладить растрёпанные волосы, а лучше собрать в хвост, чтобы не раздражали, и натянуть на лицо максимально спокойное выражение.
Просто?
Вообще нет.
– Лиза? – хриплый шёпот Полины заставляет вздрогнуть. Привстала на локте, смотрит сквозь глаза-щелочки.
Ну вот. Пора вновь становится умной старшей сестрой, а не тряпкой.
– Завесь шторы, глаза болят, – протягивает сипло и с головой уходит под одеяло.
– Утро уже, – говорю лже-беспечно. – Мама придёт через минут тридцать. Отец примерно через час. И ты… ты знаешь, что тебя не должно быть дома, или…
– Или будет куча вопросов, – доносится из-под одеяла. – Паника, клиники, анализы, наркологи, да?
– Какой из тебя наркоман? Не говори ерунды, – пытаюсь усмехнуться, присаживаюсь на край кровати, обводя спальную рассеянным взглядом, ища, за что уцепиться и цепляюсь им за серый, давно полинявший ковёр.
– Нет, наркота – отстой. Но предки точно проверить захотят. А батя ещё просто ради профилактики по башке даст. Мне.
– Полина…
– Ой, не начинай, а? – отбрасывает одеяло в сторону и удивительно быстро вскакивает с кровати.
– Полина, – иду следом за ней в ванную, – ты знаешь, что нам надо поговорить. Тебе не избежать этого разговора.
– Почему? Потому что ты сдашь меня? – сбрасывает на пол нижнее бельё и поворачивает кран с горячей водой. Выкрашенные в голубой цвет волосы ёжиком топорщатся на затылке, лицо отливает землистым оттенком, а взгляд, очевидно, избегает встречи с моим.
– Нам повезло, что мама осталась ночевать у тёти Аллы, – подпираю плечом дверной косяк и складываю руки на груди, унимая дрожь. – Она вчера пять раз звонила и уже была на пороге квартиры тёти Аллы, когда я вовремя ей перезвонила.
– Зачем мне это слушать? Дай помыться, а? Так и будешь торчать здесь?
Ну а я о чём говорила?..
Вот оно – утро. Кто-то вчера рыдал мне в грудь и просил о помощи?.. Не-е-ет, не было такого!
– Ладно, – прикрываю за собой дверь, но не до конца, бросаю мимолётный взгляд на станки у раковины, упрекаю себя за дурные мысли и шагаю на кухню.
Вновь зарядил дождь и барабанит по стеклу, ветер гнёт деревья к земле, а море наверняка бушует. Так и стою у окна, сжимая в кулаке красную занавеску в белый горошек, и слушаю шум воды из ванной до тех пор, пока он не стихает.
Подхожу к холодильнику. Отрываю. Закрываю. Вновь открываю, достаю две банки клубничного йогурта и ставлю на стол. Включаю конфорку, ставлю чайник и считаю про себя пока не засвистит.
– Я не буду