Шакалота. Птичка в клетке. Елена Филон
почему мы прячемся, если ничего не сделали, – Чача пытается говорить разумно. – Эй, Макс, мы ведь не сделали ничего?
– Абсолютно ничего, Чача, – отвечаю приглушённо. Переворачиваюсь на живот и смотрю в направлении забора и псины, которая, не затыкаясь, лает и колотит цепью по будке.
– Тихо вроде, – говорю, присматриваясь.
– Думаешь, свалили? – Оскар переворачивается на живот следом.
– Тише, – прислушиваюсь.
– Блин, пацаны…
– Терпи, Костик!
– Не могу… Бли-и-ин, не могу-у-у…
Звуки рвоты эхом пролетают по старой базе, а следом, откуда-то снизу звучит отборная матерщина представителя закона обтекающего бывшим содержимым желудка Костика, и мне в лицо ударяет луч света от фонаря.
– Твою мать…
– Валим! Валим!!! – прыгаю с гаражей прямо на ментов, сбиваю с ног обоих и рву когти к забору.
Переваливаюсь на другую сторону, теряю равновесие и ударяюсь лопатками об асфальт. Костика штормит, но он первым протягивает мне руку, помогая встать на ноги.
– Давай, чувак. Гоним отсюда, – хлопаю его по спине, вращаю головой по сторонам, ищу пацанов.
– Стоять!!!
– Говнюки! Шеи поскручиваю, как доберусь до вас! Выродки мелкие!
Вижу, как Оскар показывает ментам средний палец и, давясь смехом, мчится по улице с курортными застройками к тёмному проулку, а Чача тащится за ним. Разворачиваю Костика и толкаю следом за пацанами.
– Надо разделиться, – впопыхах кричит Оскар.
– Согласен! – отвечаю, оборачиваясь. – Вы направо. Мы с Костяном налево.
– Лады.
– Окей, – кивает Оскар и хлопает Костика по плечу. – До созвона, бро.
– Покеда, – давится рвотой Костик.
– Костян, давай, ещё немного поднажми, – помогаю ему брести по тесному переулку между старыми блочными домами.
– Блин, Макс… вот это я нажрался, – как ишак посмеивается тот. – Дружбанчик мой. Дай я тебя чмокну.
– Фу, отвали, блин! Фууу, Костян!
– Так люблю тебя… дружбанчик.
– Да-да, знаю, – похлопываю по спине.
– СТОЯТЬ!!!
– Да чтоб вас… – щурясь от света ментовского фонарика, толкаю Костика, кричу, чтобы убирался немедленно, потому что ему от предков больше влетит, чем мне и, раскинув руки, с криком индейца во время охоты мчусь к жирбасам в форме.
Удар дубинкой по рёбрам сгибает вдвое. Руки заламывают и в придачу бьют по хребту, так что изо рта вырывается стон: то ли от жгучей боли, то ли от неожиданности.
– Костян! – разворачиваю голову, пытаюсь разогнуться и ещё удерживать этих двух слоняр на месте. – Костян, вали!!! ВАЛИИИ, НУ!!!
Костян, заплетаясь, и подпирая плечами то одну стену дома, то противоположную тащится к выходу из заваленного мусором переулка.
«Да иди же ты, идиот, – кричу про себя. – Схоронись в падике каком-нибудь! Шевели уже конечностями!!!»
– Попались, шпана? – смех над ухом. Толкают на землю, заводят руки за спину.
Один из ментов коленом вжимает в асфальт, другой – в развалку идёт за Костяном.
– Давай