Шакалота. Цена свободы. Елена Филон
настолько странно и в то же время удивительно, что даже после её ухода, я чувствовал себя как никогда раньше спокойно, уютно. Лиза она… будто заражает всё вокруг своей чистотой, искренностью, невинностью… Чёрт, я буквально схожу с ума, когда она смущаться начинает. Это что-то невероятное. Никогда не видел ничего более милого чем то, как она неловко отводит взгляд, кусает губу… Готов смотреть на неё вечность в эти моменты.
Не знаю, что со мной происходит. Я не планировал этого. Пытался не допустить. Но чем чаще её вижу, тем сложнее становится себя контролировать. Хочется обнять её, дышать её ароматом, целовать… нежно, осторожно. Смотреть в глаза и видеть, что я нужен ей, КАК я нужен ей… Но нужен ли? Зачем? Что ей делать рядом с таким, как я? Чёрт… я реально схожу с ума! Крышей еду! Игра, Вероника, Оскар! Лиза… Лиза… Лиза! Даже имя её хочется повторять до бесконечности…
– Ну, поехали к тебе… Маааакс…
– Нет. Я же сказал.
– Ну почему? – хнычет, надувая губу. Сегодня Вероника прилично выпила. А когда Вероника прилично выпьет, то становится похожа на приставучего щенка. Терпеть не могу находиться рядом, когда она в таком состоянии. Даже во время секса хрен пойми чего требует, а потом ещё обижается, словно я когда-либо давал ей обещание любить её до гробовой доски и выполнять все её прихоти. Чем дольше считает себя моей девушкой, тем больше требовать начинает. Это было предсказуемо, с каждым месяцем наш договор об отношениях без обязательств всё больше и больше превращается в пустые слова. Для неё.
Говорит, что любит меня. Дура. Клялась, что никогда этого не случится. Смеялась надо мной, когда предупреждал, чтобы не смела.
– Люблю тебяяяя… – протягивает пьяным голосом, пока я помогаю ей вылезти из такси. Раз сто за вечер повторить это может, когда выпьет. – Почему ты не говоришь мне то же самое? Ты не любишь меня? – А вот это особенно повторять любит.
– Иди домой. Завтра поговорим, – открываю перед ней калитку дома Светлаковых.
– Вот так всегда, – запрокидывает голову и смеяться начинает. Опускается на тротуар и закуривает. – Мой парень меня не любит. Какая чёртова ирония! А кого ты любишь? М? Ну, скажи, давай, кого?
– Прекрати, – приседаю рядом и забираю у неё из рук сигарету. – Просто прекрати это.
– Почему? Правда глаза колет? – продолжает смеяться. – Ты ведь не любишь меня! Признайся, Яроцкий! Хотя да… о чём это я тут? Ты ведь этого и не скрываешь… Знаешь что… а ты козёёёёл, Яроцкий! Даааа… ты просто козёл, – достаёт из сумочки новую сигарету и подкуривает.
– Быстро ты всё забываешь, когда напьёшься.
– Зато я всегда помню, что ты – ко-зёл! Потому что не любишь меня. Всё, давай, вали к своей уродинке.
– Я никогда не обещал тебе этого, – вздыхаю, потирая шею ладонью.
– Знаю, – икает. – И я… Ик… Да и я вроде как тоже… ик… не обещала. Но любовь, сука, злааа… Скажи? Тебе-то не знать!
– Хватит. Поднимайся.
Отталкивает от себя мои руки и едва ли на асфальт не падает.
– Не трогай меня. – Вижу, как из глаз слёзы капать начинают. – Знаешь, почему я напилась? А? Ни фига ты не знаешь,