Мегрэ у министра. Жорж Сименон
многих моих коллег. Невозможно допустить даже мысли, что те, кто прочел отчет, могли настаивать на…
Мегрэ догадался, как должна была кончиться фраза.
– Вы оставили отчет в этой квартире?
– Да.
– В письменном столе?
– Он запирается на ключ. Я рассудил, что отчет будет здесь сохраннее, чем в министерстве, где шатается много людей, которых я едва знаю.
– Ваш шофер оставался внизу, пока вы изучали документ?
– Я его отпустил, а сам взял такси на углу бульвара.
– Вы разговаривали с женой, когда вернулись?
– Разговаривал, но не об отчете Калама. До вчерашнего дня я ни с кем о нем словом не обмолвился. А вчера в час дня я встретился с премьер-министром в Национальном собрании. Я отвел его к окну и все ему рассказал.
– Он был взволнован?
– Думаю, да. Любой руководитель правительства на его месте разволновался бы. Он попросил меня съездить за отчетом и лично доставить к нему в кабинет.
– И отчета в столе не оказалось?
– Нет.
– Дверной замок был взломан?
– По-моему, нет.
– Вы встретились с премьер-министром?
– Нет. Мне стало по-настоящему плохо. Я попросил отвезти меня на бульвар Сен-Жермен и отменил все встречи. Жена позвонила премьер-министру и сказала, что я почувствовал себя плохо, что у меня был обморок и что я явлюсь к нему завтра утром.
– Ваша жена все знает?
– Я впервые в жизни ей солгал. Не помню точно, что я ей наговорил, но, должно быть, сильно путался и сам себе противоречил.
– Она в курсе, что вы здесь?
– Она считает, что я на собрании. Не знаю, понимаете ли вы, в какое положение я попал. Я вдруг оказался один, и мне кажется, что, как только я открою рот, все примутся меня обвинять. Никто не поверит в эту историю. У меня в руках был отчет Калама. Я единственный, кроме Пикмаля, кто им владел. И за последние несколько лет меня раза три приглашал в свое имение в Самуа Артюр Нику, подрядчик, который занимался строительством.
Он вдруг как-то сразу сник, плечи ссутулились, подбородок утратил твердость. Весь его вид, казалось, говорил: «Делайте что хотите. А я уже ничего не знаю».
Не спрашивая разрешения, Мегрэ плеснул себе водки и, только поднеся стопку к губам, подумал, что надо бы налить и министру.
Глава 2
Звонок премьер-министра
Несомненно, за годы службы ему не раз приходилось испытывать это ощущение, но оно никогда не было таким сильным. Тепло и уют маленькой комнаты, запах деревенской водки, письменный стол, совсем как у отца, увеличенные фото «стариков» на стенах – все это только усиливало впечатление. Мегрэ чувствовал себя врачом, который приехал по срочному вызову, и теперь у него в руках судьба пациента.
И самое любопытное то, что человек, сидевший напротив него, словно в ожидании диагноза, был на него похож, как брат, ну по меньшей мере как родственник. И дело было не только во внешнем сходстве. Взгляд, мельком брошенный на фотографии, сказал комиссару, что они с Пуаном одной крови, от одного истока. Оба родились