Хроники безумной подстанции, или доктор Данилов снова в «скорой». Андрей Шляхов
место!) и вообще чтобы не гнобили. Возила передачи, «грела» начальство, продала все, что только можно было продать, и влезла в долги по самую макушку, но устроила так, что Зелинский сидел с относительным комфортом (насколько это вообще возможно в колонии для простого «мужика») и освободился досрочно. Чувствовала себя виноватой в случившемся – надо было кошелек спрятать получше и не надо было так убиваться по поводу этих треклятых денег. На фоне последующих затрат украденные деньги выглядели мелочью, сущими копейками.
Первое, что сделал Зелинский по возвращении домой, так это подал на развод.
– Я не могу жить с тобой, – сказал он жене, опешившей от такого поступка (ждала, поддерживала-помогала, столько сил и средств потратила – и на тебе!). – Стоит мне на тебя посмотреть, как я сразу же вспоминаю все, что произошло. Ни тебе, ни мне ничего хорошего от этого не будет, так что давай расстанемся по-хорошему.
Обратно на московскую «Скорую» Зелинского не взяли. Заместитель главного врача по кадрам Сестричкин (тот еще фрукт, штучный) устроил в своем кабинете целое шоу в шекспировском духе.
– Да как вы могли подумать, что мы возьмем на работу человека, который обокрал беззащитную пациентку?! Да вас вообще диплома лишить надо! Да вы вообще мерзавец и вдобавок бесстыжий, раз имеете наглость проситься обратно! – негодовал Сестричкин, раздувая впалые щеки.
Зона научила Зелинского сдержанности, а то бы он заработал в кабинете Сестричкина новый срок за нанесение тяжких телесных повреждений. Зелинский ограничился смачным плевком на пол и громким хлопком дверью.
Устроился он на «Скорую» в одном из подмосковных городов, где была большая нехватка в кадрах. Платили там меньше, чем в Москве, но никто прошлым в глаза не тыкал, и работалось гораздо спокойнее. Вызовов меньше, «концы» короче, народ поспокойнее, чем в Москве. Сущая благодать! На новой работе он нашел новое счастье в лице одной из диспетчеров и со временем сделал карьеру – стал старшим врачом. Судимость его к тому моменту была уже погашена.
Клиническая смерть
Доктор Токарев пострадал на вызове. Поскользнулся на ступеньках в темном подъезде, упал, приложился головой о какой-то выступ и собрался помирать.
И помер бы, кабы не героические усилия бригаденфельдшера Супниковой, каковая в одиночку, в условиях плохой видимости и недружелюбно-алкоголизированного окружения (дело было в рабочей общаге в субботнюю ночь) провела полный объем реанимационных мероприятий и таки вытянула Токарева с того света на этот. Но в состоянии клинической смерти он сколько-то пробыл.
Полтора месяца длилось лечение, затем Токарев вернулся на работу. Ему предлагали тихую «неразъездную» должность на Центре, но он отказался – скучно по телефону консультировать. Раз уж здоровье позволяет работать на линии, так надо работать на линии.
После клинической смерти, которая сопровождается кислородным голоданием головного мозга, с людьми случается разное.