Хрустальный дом. Екатерина Оленева
достоинства и болезненно осознавая собственные недостатки, всё-таки не сдавалась и отстаивала свои права.
Конфликт интересов достигал апогея после чего обычно следовал взрыв.
В детстве доходило до драк. Теперь обыкновенно заканчивалось ехидными пикировками.
Дядя Бертран успокаивал тётю Элис, заверяя, что как только девочки повзрослеют, это пройдёт.
Но «это» не прошло.
Глухая неприязнь, тайное соперничество с годами разгорались лишь жарче.
– Мои поздравления. Какого чувствовать себя в роли миллионерши? – не удержалась от очередной шпильки Ирис, как только представился случай.
Кузина вызывающе покачивала острой шпилькой в нескольких дюймах от голени Катрин.
Сиреневые, как фиалки, яркие глаза взирали с иронией. Одним только этим взглядом Ирис умела выразить своё отношение к Катрин: «Даже все миллионы мира не превратят тебя во что-то стоящее, серый мышонок».
– Как ты отнеслась к шикарной новости, Кати?
Губы Ирис, похожие на два изогнутых лука, вновь сложились в насмешливую улыбку:
– Дайка попробую догадаться? Наверное, ты сделала это с обречённым достоинством?
– Тебе смешно?
– А тебе нет?
Ирис строптиво тряхнула головой, отчего её тёмная грива разметалась по точёным плечикам. В отдельных прядях под солнечными лучами вспыхнули огненные красноватые искорки, словно отблески пламени.
– Тебя же не пыльном мешком из-за угла огрели – тебя озолотили. Будь я на твоём месте, я бы радовалась. Ну почему ты, Катрин? Почему? Ведь это моя мать старшая сестра. Мама, а не тётя Джоанна!
Поезд извернулся неуклюжей гусеницей, въезжая на железный мост, оглушительно грохоча колёсами.
***
Город был красив. Не сказочно, нереально прекрасен – просто хорош собой.
Прибудь они на пару месяцев позже, застали бы Эллинж окутанным ноябрьскими хлябями, серым и скучным, а так повезло увидеть его в ярком убранстве. Газоны и парки демонстрировали все оттенки жёлтого: от бледно-лимонового до кроваво-красного. Улицы утопали в клумбах.
Дома, преимущественно многоэтажные и фундаментальные, располагались квадратами вокруг дворов. Главные улицы сияли витринами. Отовсюду выглядывали манекены, светились зазывающие буклеты. Рекламировалось всё что угодно – от чашечки кофе до шубы из серебристого песца.
Такси остановилось у отеля – настоящий небоскрёб из современного мегалополиса.
Внутри посетителей встречало обилие гранита да чёрные двери в стиле хайтек с молочно-белыми стёклами, сверкающими, как слюда.
Блестели позолотой раздвижные дверцы лифта. Люстры сияли от света.
Когда зашли внутрь номера, Катрин лишилась дара речи. Только в кино да в романах могла существовать подобная роскошь!
На следующее утро Катрин была вынуждена отправиться с кузиной по магазинам. Ирис была непоколебима – им нужна новая одежда.
Стеклянный рай магазинов в Эллинже сильно отличался от маленьких киосков, где кузины одевались раньше. Тут можно было пропадать с утра