Перстень царицы Савской (сборник). Генри Райдер Хаггард
Когда Хиггс больше не мог стоять на ногах, Оливер взял его под одну руку, а я под другую, и мы повели его: однажды я видел, как два слона таким же образом вели своего раненого товарища.
Спустя полчаса мне тоже изменили силы. Хотя я уже немолод, обычно я держусь бодро и привычен к пустыне и связанным с ней лишениям – иначе и быть не может, после того как я побывал в плену у племени халайфа. Но теперь я не в силах был идти дальше, остановился и попросил товарищей бросить меня и продолжать путь. Не говоря ни слова, капитан Орм протянул мне свою левую руку. Я с радостью оперся о нее, ведь жизнь дорога всем, особенно если имеешь какую-нибудь цель или желание, которое хочешь исполнить, а у меня были и цель, и желание. В это мгновение я устыдился себя самого и приказал себе идти, пока не умру.
Так мы плелись втроем: со стороны, наверное, казалось, что относительно трезвый человек тащит под руки двоих пьяных товарищей, пытаясь избежать встречи с полицейским, – в нашем случае со смертью. Мужество и выносливость Орма достойны всяческого восхищения; скорее всего, наша беспомощность внушала ему жалость, поэтому он терпел все невзгоды. Большую роль играла и его молодость – в общем, он находил в себе силы идти дальше и волочь под руки нас двоих. Внезапно он упал, словно его подстрелили, – видимо, потерял сознание. Профессор бредил, но еще сохранял здравый смысл, потому что периодически бормотал:
– Это безумие – соваться в пустыню только ради того, чтобы угрохать пару львов.
Я ничего не отвечал ему, но в душе вполне с ним соглашался. Потом сознание Хиггса помутилось, он вообразил, что я священник, стал передо мной на колени на песке и пространно исповедался в своих грехах, которые, насколько я мог судить, состояли главным образом в том, что он незаконно присвоил себе кое-какие древности или, приобретая их, обманул других коллекционеров. Я опасался, что помешательство профессора станет буйным, поэтому не противился, а смирился с отведенной мне ролью и произнес какое-то несуразное отпущение грехов, после чего бедняга Хиггс спокойно улегся рядом с Ормом. Перед моими глазами тоже начали проноситься странные видения ранней юности, и я ощутил, что на меня опускается непроницаемая тьма смерти. Я подумал, что надо развести костер, – во всяком случае, он отогнал бы львов и других хищников, которые иначе растерзали бы нас, прежде чем мы умрем. Но у меня не хватало сил собрать необходимое для костра топливо. В моей винтовке оставалось три патрона – другие я бросил, чтобы не тащить лишнюю тяжесть. Мною овладело неуправляемое желание выстрелить из ружья – с какой целью, я тогда не мог объяснить; просто я был уверен, что патроны мне больше не понадобятся: ни добыть пищу, ни защититься от диких зверей у меня все равно недостанет сил. Зачем же мне в таком случае патроны? Я подумал: «А вдруг в этой бескрайней пустыне кто-нибудь услышит звук выстрела?», но тотчас усомнился в этом. Ну что же, если никто не услышит – нам всем конец.
Я приподнялся, сел и сделал первый выстрел, по-детски загадывая, куда же упадет