Раффлс, взломщик-любитель (сборник). Эрнест Хорнунг
лицами со сверкающими белками, шерстяными макушками. Но внезапно воцарившееся молчание заставило меня снова обратить внимание на миллионера. И только его нос сохранил прежний цвет.
– Что ты хочешь сказать? – хрипло прошептал он. – Выкладывай, или, клянусь всеми святыми, я проделаю в тебе дырку.
– Сколько дашь? – хладнокровно протянул Раффлс.
– Что?
– Сколько стоит эта информация, старина НСБ?
– А это еще откуда ты взял? – поинтересовался Розенталь, клокоча тем местом своей толстой шеи, которое предназначается для веселья.
– И ты еще спрашиваешь, – ответствовал Раффлс. – Да там, откуда я родом, об этом каждая собака знает.
– Кто мог разнести эти сплетни?
– А мне откуда знать? – ответил Раффлс. – Спроси джентльмена слева от себя. Может, он знает.
Джентльмен слева побагровел, услышав это. Никогда еще шапка на воре не полыхала таким ярким огнем. Он на мгновение выпучил свои маленькие глазки, похожие на изюминки на куске жира, который напоминало его лицо. В следующую секунду он, подчиняясь инстинкту профессионала, спрятал пистолеты и бросился на нас с кулаками.
– Прочь с линии прицела, прочь с линии прицела! – отчаянно заорал Розенталь.
Слишком поздно. Не успело массивное тело боксера заслонить от него Раффлса, как мой друг одним прыжком оказался за пределами веранды. Поскольку я стоял совершенно неподвижно и ничего не делал, меня весьма профессионально уложили на пол.
Я оставался без сознания не больше нескольких секунд. Когда я пришел в себя, в саду был большой переполох, но гостиная была предоставлена в мое полное распоряжение. Я сел. Снаружи бегали Розенталь и Первис, проклиная кафров и осыпая упреками друг друга.
– Говорю тебе, вон за ТОЙ стеной!
– А я тебе говорю, что это была ЭТА стена. Ты что, не можешь позвать полицию?
– К черту полицию! Хватит с меня этой замечательной полиции!
– Тогда давай лучше вернемся и позаботимся о втором мерзавце.
– О, позаботься о своей шкуре. Я тебе это очень советую. Эй, Джала, черная свинья, если я увижу, что ты отлыниваешь от работы…
Я так и не дослушал угрозу. Я уже полз на четвереньках к двери, и передо мной болтался мой собственный револьвер, кольцо которого я сжимал в зубах.
На секунду мне показалось, что в прихожей тоже никого нет. То, что я ошибался, я понял, наткнувшись на кафра, тоже стоявшего на четвереньках. Мне его стало жаль, и я не смог его ударить. Вместо этого я самым жутким образом припугнул его своим револьвером и помчался по лестнице наверх, оставив его стучать белыми зубами в черной голове. Почему я отправился наверх столь решительно, как будто иного выхода у меня не было, я объяснить не могу. Но сад и весь первый этаж, казалось, кишели людьми, и все остальные варианты могли оказаться еще хуже.
Я свернул в первую же комнату, оказавшуюся на моем пути. Это была спальня – пустая, хотя и освещенная. Я никогда не забуду, как я испугался, переступив порог и увидев