Кромешник. Книга 2. О`Санчес
вздохнул и продолжил рассказ.
Мужик, узнав, что ромштекс не готов, ударил его в ухо и велел поторопиться… И тогда… ему было сказано… что его ждут большие неприятности…
– Кем было сказано?
Пенс опять горько вздохнул и потупился.
– Дальше…
А дальше мужик стал крушить мебель, бар и витрины.
– А что он говорил при этом?
Ничего мужик не говорил, улыбался только. И деньги у Пенса отнял. А потом палец отломал и ушёл. Но Пенс этого уже не видел – сознания лишился.
Да… Дуст переживал не лучшие свои дни, но на здоровье ещё не жаловался. И в этих краях никто не стремился меряться с Нестором на его поле. И деньги тот хмырь отнял не в виде ограбления, а, похоже, так, для куража… Недаром у Нестора сердце ёкнуло, надо было вмешаться, уж он-то сумел бы утихомирить того гада. Наверное… Но он очень чётко запомнил его лицо, и если встретит, не дай бог… Морды бить – да, если в своём праве, а мебель крушить за чужой счёт – не надо! Ну ничего, он его на всю жизнь в памяти запечатал… Сейчас надо директору рыло начистить и выгнать взашей на рынок, пусть опять за прилавком стоит. А то хитрый больно, слинял, а я расхлёбывай!
Гек после этого случая с Дустом, своим старым врагом, почти неделю держал отличное настроение. Он опять полюбил спускаться в тайники, просиживал там сутками, ночевал. Во втором тайнике он обнаружил толстенную пачищу дореформенных денег, годных теперь только на растопку, кипу самодельных карт южных лагерных территорий, имена, адреса, обстоятельства тех официальных лиц, кто был на крючке у Ванов. Цена этим данным была примерно такая же, как и дореформенным сотням и тысячам, поскольку данные не пополнялись с шестидесятого года и безнадёжно устарели. А последним посетителем тайника № 2, точного подобия первого, был некий Бивень, который и деньги туда заложил, не ведая о местонахождении основной «казны» и о предстоящей близкой реформе.
И наконец, Гек обнаружил ещё одно своеобразное сокровище: небольшую коллекцию «портачных мамок»: матерчатых и кожаных основ с тщательно подобранными в узор иголками. При известной сноровке и аккуратности стоило только смазать иголки и кожу, наложить «мамку» – и татуировка готова. Гек был счастлив, когда нашёл «медведя оскаленного», гордую реликвию Ванов, потому что ни Варлак, ни Суббота не помнили – есть она в том тайнике или на руках у кого-то. Он примеривался и тренировался три дня. А на четвёртый наложил себе мамку на лопатку, под левое плечо, – имел на это законное право. Получилось чётко, не хуже, чем у Субботы. (У Варлака кабан был с двадцати лет, так он его и оставил, перебивать – посчитал несолидным.) Нагноения не случилось, и болело недолго.
А дело шло к зиме, Геку уже стукнуло двадцать. Полгода уже он топтал родную землю, а придумать с документами и перспективами так ничего и не сумел.
Помог случай. Когда ищешь решение трудной, невозможно трудной проблемы, случай почти всегда приходит на помощь. Но чаще всего он помогает тем, кто не опускает рук и неустанно ищет, безжалостно перебирая