Левиафан. Илья Андреевич Гуров
соглашаясь с тем, что обучать молодых в нынешней ситуации очень даже нужно.
–
До войны я контролировал почти треть этого города и участвовал в самых сложных операциях Тетры. – продолжил мой собеседник. – А теперь я просто солдат, воспитывающий детей. Это не так просто, как я надеялся, даже несмотря на то, что их растили по законам Тетры. – почувствовав, что я не понимаю, он пояснил. – Ну, Ты же знаешь, как растут… росли современные дети. Помню, Мы пацанами бегали по улице, лупили друг друга палками, стреляли пластиковыми шариками из игрушечных пистолетов, играли в прятки на стройках, катались на великах и скейтах по мостам, исполняли смертельные номера на турниках.
У Нас были травмы, реальные опасности, Мы учились решать проблемы без вмешательства родителей – Мы закалялись. Это было правильное детство. Но потом у людей начали появляться видеомагнитофоны, музыкальные проигрыватели и игровые приставки. Электронные развлечения казались куда интереснее реальных – люди стали меньше времени проводить в обществе, больше среди иллюзий. Потом телефоны, стереофильмы, трёхмерный звук и виртуальные очки. Поначалу это казалось чем-то интересным, полезным даже. Выдвигались теории, что электронные развлечения развивают мозг. Но с каждым годом становилось только хуже. Инструменты – перенесены в компьютер, память – перенесена в компьютер, развлечения – перенесены в компьютер, имущество – перенесено в компьютер, общение – перенесено в компьютер. Виртуальный мир стал не только дополнять реальный, но и заменять его. Но этого было мало: у людей отобрали кнопки, дали голограммы, потом отобрали голограммы, дали очки. В конце концов, отобрали даже очки и стали подключать компьютеры прямо к мозгу, смешав объективную реальность с субъективной виртуальностью. Никаких интерфейсов – компьютер стал частью разума. Вскоре появился Рай, и люди окончательно отдали ему свои жизни. Сидя в электронном мире, все начали быстро деградировать, ведь теперь даже навыки работы с компьютером были не нужны. – оператор прервал свою речь, чтобы перевести дух. – Ты знаешь, что первобытные люди могли по следу ноги определить, кто из их соплеменников здесь прошёл!? Представляешь себе чуткость? А сейчас их потомки со ста метров не смогут отличить человека от робота, потому что свои настоящие глаза они не открывали уже по несколько лет. В виртуальной реальности нет боли, нет сложностей и реальных опасностей, в ней люди могут всё, но виртуальной реальности не существует. Дети Тетры это знают. Их растят без компьютеров. А с виртуальной реальностью знакомят годам к девятнадцати, когда они уже понимают, что к чему в этом мире. Сыч и Лиса так воспитаны. Они не под каким предлогом не станут жить в Раю. Они не чета современным детям, которых подключают к компьютеру сразу после рождения. Представляешь, каким будет следующее поколение?
Я немного помолчал, оценивая картину современного мира.
–
А будет ли оно вообще, это следующее поколение? Гелий усмехнулся:
–
Тут Ты прав. В реальности детей заводить уже некому. Те немногие, у кого ещё не атрофировался