Узник «Острого клыка». Олег Алексеевич Карелин
слов сэра Рэндала повисла гнетущая, практически осязаемая тишина, нарушаемая лишь истошными всхлипами черноволосой разбойницы. Но вскоре воин прервал молчание и обратился к Филиппу с неожиданным предложением:
– Так, к чёрту россказни. Мастер «Острого клыка», дорогой мой, – проговорил с очевидной насмешкой в голосе Рэндал, – вели своим юнцам привести в порядок виселицу. Повесим одного, чтобы другим урок был.
Филипп опешил. Он не верил своим ушам. Ничего подобного он не ожидал.
– Как так – виселицу? Как так – повесим? Не было у нас такого никогда. В «Острый клык» ссылают на пожизненное заключение, это верно. Но, чтобы казнить… Не было велено… Мы темницу крепкую отыщем. Вон, в скале выдолблены наши лучшие камеры… У нас даже орк есть…
– Значит так! – зарычал Рэндал, оправдывая свое прозвище, – Ваши правила не выше королевского указа, мастер Стоунхарт. Так? – перешёл он на крик.
– Ну, стало быть, так… – Филипп совсем сник. Он понял, что спорить – бесполезно, а сопротивляться – вроде как измена. Он был против, но сделать ничего не мог. – Не выше, нет…
– Вот, верно, – остался доволен Рэндал и продолжил притворно спокойным голосом, – В данный момент я тут выше по званию, чем все присутствующие. Если кто ослушается моего приказа, будет отвечать перед королем. Король же далеко, поэтому отвечать будете передо мной. Всё очень просто.
– У нас и виселицы-то нету, – Филипп трясущейся рукой схватился за ус и стал тревожно покручивать.
– Ничего страшного. Нет виселицы, отрубим голову. Один хрен.
– Может всё-таки проявим милость? – мастер Стоунхарт попробовал последний раз избежать казни.
– Милость? – в голосе Рэндала уже заметна была сильная усталость. Он с трудом подавил зевок, – Слушай, мастер, а что на счёт Дубков? Эти мрази разве проявили милость к мельнику? А к его жене? Мы ещё не знаем, сколько деревень они оставили за своими преступными спинами гореть до залитых кровью углей.
Сэр Рэндал Экберт Ротшильд недолго помолчал, вперив свой взор куда-то в вечернее небо, затем посмотрел на бандитов и ткнул пальцем в сторону одетого в кафтан разбойника:
– Тащите его, ребята. Нет виселицы, зато в самом центре двора премиленькая колода виднеется. Покажем юнцам, как надо преступников карать.
Ричард заметил, как и без того бледное лицо разбойника в миг стало белым, как сама смерть.
– Умо… умоляю! Не надо! Люди добрые… Мы же не со зла, – голос его дрожал, то выдавая басовые ноты, то срываясь в фальцет, – Прошу! – заныл он, когда его подхватили мощными руками дружинники и повели через двор к дубовой колоде. По лицу его потекли слезы и сопли.
Разбойница бросилась было вслед товарищу, но сэр Рэндал мигом осадил её, схватив в очередной раз за волосы, а затем с глухим звуком ударил в живот. Девушка медленно согнулась, бухнулась на колени и, склонившись к земле, с болью выблевала сгусток крови.
Филипп стоял, не зная, что ему предпринять.