Morbus Dei. Зарождение. Бастиан Цах
рабочих рук, Якоб! – не унимался Риглер. – Или ты больше моего решил нажить?
– Больше твоего? Сейчас зима, а у меня, кроме Альбина и Софи, никого нет. Не хватает нам рабочих, ты и сам прекрасно знаешь. А нынешняя зима будет особенно суровой.
– Если сможешь всех прокормить… – продолжал Риглер.
– Это уже моя забота, а ты лучше подумай о своем хозяйстве! – Каррер глотнул пива и грохнул кружкой об стол. – Не желаю больше говорить об этом.
– В этот раз так просто не отмахнешься, Якоб.
Слова эти принадлежали Францу Карреру. Остальные уставились в стол, лишь бы не смотреть на Якоба в тот момент, когда он медленно, со зловещим спокойствием повернулся на голос.
– Это еще почему, дорогой братец?
Франц заметно побледнел, но продолжил:
– Нам тут никто больше не нужен, ты знаешь это лучше меня. И уж тем более чужаки. Чем меньше народу знает о…
Договорить он не сумел. Якоб молниеносно схватил брата за руку и сдавил так, что побелели костяшки. Франц тихо вскрикнул от боли, и Якоб разжал ладонь.
– Не смей перечить мне, братец, – ни сейчас, ни впредь.
Франц потер руку и промолчал.
– Не пристало братьям жить в раздоре, – произнес елейным голосом Кайетан Бихтер.
– Приберегите свои проповеди для следующей мессы, отче.
Якоб дал понять, что больше слушать никого не намерен. Чего еще им ждать, если его решения будут осуждать за общим столом?
Он обернулся и бросил хмурый взгляд на Иоганна.
– Ваша порция.
Бухмюллер с грохотом поставил посреди стола большую сковороду. Аппетитно запахло маслом и салом.
Альбин подмигнул Иоганну.
– Тебе повезло, что очухался в первое воскресенье месяца, – в этот день мы едим в харчевне.
Он достал из выдвижного ящика две деревянные ложки и протянул одну Иоганну.
Остальные тоже вооружились ложками, но приступать к еде не спешили. За другими столами тоже чего-то ждали: все смотрели на Кайетана Бихтера. Священник поднялся в тишине и прокашлялся, после чего медленно осенил себя крестом. Остальные последовали его примеру, и Бихтер забормотал молитву. Иоганн краем глаза наблюдал за происходящим. Вера крепче там, где нужда особенно сильна, – он убеждался в этом уже не раз. В сравнении с другими деревнями здесь всего было вдоволь, но даже дети притихли и за время долгой молитвы не издали ни звука.
Ритуал завершился всеобщим аминь, и все принялись за еду. Иоганн набивал полный рот, поглядывая при этом на Якоба. Крестьянин впивался зубами в сочный кусок мяса, сжимая в другой руке ломоть хлеба. Новичок наклонился к Альбину.
– Господа отдают нам лучшие куски, а сами довольствуются только мясом, – проговорил он с полным ртом.
Альбин пожал плечами.
– Ты откуда сюда свалился? Как будто не знаешь, как всем приходится, с тех пор как баварцы заявились в Тироль. Радуйся, что вообще голодным не остался… – Он отложил ложку, отрыгнул и погладил себя по животу. – Уф, то что надо… Хозяин! Еще два пива!
После трапезы