Операция «Царский ковчег». Трилогия. Книга 1. Олег Васильевич Филатов
скажете, – в голосе Гришина-Алмазова Обыденов услышал металлические нотки.
– Посидите сутки в камере без еды, без света – все скажете. Соловьёв что-то прошипел. Видимо ругался.
– Вас ведь, Соловьёв давно приучили к сладкой жизни, ведь ещё в Швейцарии большевики купили Вас, и Вы здорово нажились на их партийной кассе. Документы у нас в наличии и мы их передадим, как подобает в ЧК. Песенка ваша спета. Советую вам, рассказывайте всё. Вы ведь русский человек и христианин, дворянского происхождения… Уведите его! – обратился он к солдатам. – Да как следует обыскать, чтобы никаких документов не съел!
Солдаты с Соловьёвым двинулись к двери, но на пути у них стоял Обыденов.
– Моя бы воля, – сказал он Соловьёву, – я бы тебя к стенке поставил, но господин полковник гуманист, на такое не пойдет. А так бы быстрее дело вышло…
– Мало я тебя на допросе бил, – простонал Соловьёв. – Нужно было вообще изуродовать.
– Головой отвечаете, если арестованный сбежит или что в камере над собой сделает. Ремень у него отобрать, шнурки от ботинок и все такое прочее. Если что не так – вам достанется по первое число…
– Слушаюсь, ваше благородие! – рявкнули конвойные, посмотрев на полковника. Тот молча кивнул, подтверждая слова Обыденова. – Однако проговорил он, – когда солдаты увели Соловьёва, – уважаемый, слово надо держать. Если что не так, придется вам с этими солдатиком разбираться.
– Бросьте, полковник, эти интеллигентские штучки, – раздосадовано сказал Обыденов. – Это Вам нужно быстрее с этим разбираться, а не то красные нас опередят. Под угрозой выполнение операции «Ковчег».
– Не думаю, – невозмутимо ответил Гришин – Алмазов, – что Соловьёв протянет сутки, он жрать захочет и пить и вечером мы сможем задать ему все интересующие нас вопросы.
Кабинет Гришина-Алмазова опустел, Обыденов остался с глазу на глаз с Иваном Ивановичем. Он ждал, что скажет полковник, а тот подошёл к окну и стал смотреть куда – то вдаль. «Что он там ищет? – Думал про себя Обыденов. Затем он подошёл к карте боевых действий. Наконец, прервав затянувшееся молчание, Гришин – Алмазов заговорил:
– Открытое письмо, которое вы привезли – это, выражаясь юридическим языком – косвенная улика. Строго говоря, она ничего не доказывает. Да, почерк, безусловно, Соловьёва, но содержание нам ничего не говорит. Возможно, и, правда, какой-то агент прибыл, а потом был убит. Я думаю, что это был Померанцев. Впрочем, с Соловьёвым это проще, чем с кем-нибудь другим. Он не выдержит.
Он же видел, как контрразведка обрабатывает тех, кто не говорит правды.
Обыденов рвался в бой. Как никак Померанцев был его коллегой. Ему хотелось поскорее допросить штабс-капитана Соловьёва, выяснить, как и зачем он убил Померанцева и куда он дел материал, который тот вёз из Москвы от «Правого центра» через Екатеринбург. Отчёт о работе с агентами. Часть этих агентов перешло на работу в район Екатеринбурга и сейчас, во что бы