Внучка берендеева. Летняя практика. Карина Демина
россыпью… Венчик из каменьев самоцветных, чтоб все видели, не холопку какую в жены берут…
Сказывает и на меня поглядывает.
А я что?
Молчу. Держу вожжи да мыслю об одном: когда-то ж должны мы до деревеньки той добраться, где меня от этой компании избавят.
Надеюсь.
Ибо иначе за себя не поручусь. Забить не забью, а вот косы повыдирать – сие самое честное дело…
А дорожка влево свернула.
И вправо.
И стала такой… Мы-то и прежде не по тракту цареву ехали, но ехали же. А тут… Все тесней смыкались колючие стены. Все ниже спускались тяжелые ветви лещины, так и норовя по лицу зеленой плетью хлестануть. Сныть разрослась, а крапивы, той и не видать. Зато расстилаются поля дымянки, хоть ты телегу останавливай и собирай вдоволь. Дымянка – трава полезная. От желудочных хворей да нутра больного, а рядом и толокнянка, и женская трава, которую не в каждом лесу встретишь…
Архип Полуэктович конька своего тронул да вперед выехал.
Принюхался.
– Скоро уже, – сказал он странным голосом. – И вправду, похоже, поехали туда, не знамо куда, да прибудем…
Кирей дивного коня своего по гриве потрепал да, будто прислушавшись к чему-то, сказал так:
– Вода рядом. Заклятая… И магия это древняя, не чета нашей.
– Значится, – Архип Полуэктович парасольку сложил, – куда бы ни приехали, а к месту…
Глава 5. Братовая
Елисей слушал лес.
А лес молчал.
Не бывало такого, чтобы живой лес да молчал. Всегда что-то да есть. То ли шелест листвы, в которой возился еж, то ли хруст ветки под лисьей лапой. Вздохи оленей, которые сутью своей чуяли близость волка. И это если птиц не слушать.
Птицы в лесу были всегда.
Или комары.
Егор хлопнул по шее. Нет, комары в этом лесу имелись, но легче от того не становилось. Елисей с трудом сдержал рык: лошадь под ним и так нервничала, не хватало, чтоб понесла.
– Неладно? – Ерема подъехал ближе.
Он смотрел так… виновато, что сердце в груди кольнуло.
Ссора? Не было ссоры. А все равно будто сломалось что-то важное, и как починить?
– Неладно, – согласился Елисей, разглядывая брата искоса.
Прежний он.
Только похудел. И в последние дни почти не ест. Говорит – не хочется. Переживает. Сессия ведь, экзамены… Можно подумать, его из-за несданного экзамена отчислят. А ночью стонет. Тронешь – просыпается сразу, садится с глазами раскрытыми, а в них – пустота.
Спрашиваешь, что снилось.
Ничего.
И не лжет.
– Мерзнешь? – Елисей коснулся холодной руки брата.
– Что? А… нет… не знаю. Лис… – Ерема придержал коня, позволяя Лойко себя обойти. И Емельке, который привычно держался позади. Ехал и по сторонам головой крутил.
Илья.
Телега с девушками, которые Елисею сразу не понравились. Пахло от них болотом.
Арей.
Кирей на дивном коне.
– Что? – Евстигней придержал коня, но Лис покачал головой.