Лбюовь. Катя Метелица
условную гранату на подобающее расстояние (не знаю даже почему), – и никогда не могла поймать брошенный в меня мяч (страшно).
Еще я не умею играть ни на каком музыкальном инструменте, хотя, мне кажется, при желании смогла бы на барабанах.
Петь я тоже не умею, потому что у меня нет слуха. А петь, не имея слуха, стыдно, так поют только пьяные, шатаясь по улицам. Я могу, конечно, исполнить «Крылатые качели» и еще одну песню на английском языке про старушку, которая проглотила муху. И еще: «Я Земля, я своих провожаю питомцев – сыновей, дочерей. Долетайте до самого Солнца…» Очень хорошая песня, изумительная. Но что-то никто меня на бис особенно не вызывает, я заметила. «Я буду, мам, спать, буду. Только ты не пой, не надо». В моей семье все считают, что это хороший признак: ребенка не устраивает мое пение – значит, у него у самого, возможно, есть слух.
Я думаю, не надо даже уточнять: прав у меня нет, и машину водить я не умею. Однажды муж попытался меня учить. Начал с ручного переключения скоростей. Первая скорость и задний ход – выяснилось, что перепутать эти два положения ничего не стоит. Кроме того, это была не очень хорошая идея – учиться рулить на дачном участке, где через каждые пять метров какая-нибудь сосна. Я до сих пор считаю, что мы не врезались просто чудом. Машина скакала, как какой- то заяц, отвратительно. К тому же прищемили дверцей мне руку.
Еще я никогда не умела: печь настоящие пироги, делать «мостик», сидеть в позе лотоса, завязывать мужские галстуки, фехтовать, стрелять по цели, приготовить плов, собрать автомат Калашникова, управлять самолетом и так далее. Мой добрый муж считает, что я, пожалуй, могла бы научиться водить трамвай. «А потом, когда натренируешься, – глядишь, и троллейбус». Мне отвратительно это слышать, и каждую весну я собираюсь учиться водить – «Знаешь, есть такой инструктор Виктор, у него все девчонки научились, правда он немножко хватает за коленки и называет дорогулей, но зато нестрашный, комплексов не внушает, ты к нему обязательно пойди», – но пока так и не выбралась. Этой весной – обязательно. Или научусь водить машину, или просто пойду и прыгну с парашютом. Мне кажется, чтобы прыгнуть с парашютом, никаких особых умений не нужно; нужно только отчаянье.
Вещизм
Смутное слово из советского детства человечества, из карманного словаря лектора-политинформатора. Стиляги, плесень, борьба с мещанством, вещизм… Вещизм – это, я понимаю, так: обожествление быта. Вещь как идол, как фетиш. Одни вещи становятся фетишами, другие нет. Почему так? Видимо, потому, что одни вещи – просто предметы быта, а другие – воплощение некой человеческой мечты.
Вещей-фетишей очень много. Во-первых, все, что движется: автомобили, мотоциклы, личные самолеты. Даже велосипеды, ролики, самокаты. Скейты?.. Видимо, нет. И большие самолеты – нет, не фетиш. Уже нет – с тех пор, как большие аэропланы превратились в пассажирский транспорт. Нынешнее пренебрежение этой отраслью (хотя бы то, какие безобразные условия труда у авиадиспетчеров) – следствие того, что летающие машины перестали быть чем-то магическим.
Телефон был фетишем