Сегодня – позавчера. Испытание временем. Виталий Храмов
красных, что скрывали эти москали, вздёрнули, потом развлеклись с местными девками. По очереди. Пока одни выпытывали у стариков – куда они попрятали припасы и ценности, другие «пытали» баб. А потом всех согнали в опустошённый сарай магазина и подпалили. Как они кричали, умоляли! Умора!
Каратели не ждали угрозы. Их оружие валялось на телегах, заваленных хабаром. Лишь немногие, для которых оружие стало неотъемлемой частью, как штаны, тащили свои винтовки. И не зря.
Автоматно-пулемётный шквальный огонь сразу положил большую часть карателей в дорожную пыль мертвыми. Те самые, не расстающиеся с оружием, при первых же звуках метнулись к деревьям, поэтому большей частью и выжили. И теперь пытались отстреливаться. Но неведомый противник стрелял непонятно откуда, казалось – отовсюду. И очень метко. Пули гулко впивались в древесные стволы, свистели над головами. Один за другим каратели утыкались лицами в пожухлую траву.
А потом прилетели гранаты. Звонкие взрывы, скупые выстрелы в ответ.
И только тогда немногочисленные выжившие каратели увидели своих противников. Парами, перебегая от укрытия к укрытию, рывками, не давая поймать себя в прицел, прикрывая друг друга, на любое шевеление – посылая очередь из малогабаритных ручных пулемётов. Сколько их было – непонятно. Не более двоих за раз. Но сколько их там, в лесу? А у страха глаза гипертрофированные.
Один за другим каратели отбрасывали прочь оружие и поднимали руки.
Я «проявился» только тогда, когда пленных согнали в кучу. Ха, я уже стал привыкать к вытаращенным в ужасе глазам!
Громозека подтвердил, что никто не смог сбежать.
– Ну, поговорим? – спросил я у карателя, что поднял руки одним из последних.
– Трохи не разумею, – ответил он.
Я вздохнул.
– Вот всегда так! Как отвечать надо за свои грехи – так они «не разумеют».
Струя липкого пламени сорвалась с моей руки и окатила карателя. Душераздирающий визг потряс изжёванные пулями и осколками деревья.
– Ты тоже не разумеешь? – спросил я следующего, протягивая к нему руку с маленьким язычком пламени.
Тот икнул, закатил глаза и забился в судороге. Его штаны стремительно темнели от пояса к сапогам. Во, блин, а этот припадочный.
– Не надо! Я всё скажу! – завизжал следующий.
«Дурака» увезли в город на единственном автотранспорте, что был у карателей. Он сразу же «стал сотрудничать» и успел заинтересовать командира карателей – проштрафившегося за что-то настоящего немца. Вот так вот – командование этими выблюдками даже немцы считают наказанием. После отбытия немца с нашим «дураком» каратели и пошли вразнос.
Хотя о чём я? Год назад людей в амбаре жгли не каратели, чему я был свидетелем, а самые что ни на есть немцы.
– Сугроб, давай сюда своих нациков, – крикнул я голосом, не через радиоэфир. Специально.
Атаку проводили «анархисты». При моей пулемётной поддержке. Воздержался я от применения «хохлов».
Выстроил их напротив стоящих на коленях