Факультет судебной некромантии, или Поводок для Рыси. Наталья Самсонова
ему было поручено.
– Не дадим его в обиду, – грозно нахмурилась Кариса. – Точно вам говорю, только дикие оборотни едят людей! А если одичал, это необратимо!
Дар погладил добротные двери в кабинет ректора, хмыкнул и сообщил, что сможет их вынести. За дверью вновь что-то передвинули.
– Мы не можем просто взять и вломиться внутрь, – с сожалением сказал Дим Охотник и так же оценивающе погладил дверную коробку.
– Так-то оно так, – вздохнула Майя, – но если его там пытают?
– А так похоже? – шепнула Кариса, дергая меня за рукав. Развернувшись к ней, я увидела, как девица увлеченно тыкает себе за щеку леденцом.
– Очень, не делай так.
– Ага, – сама себе кивнула ди-Овар и смачно захрустела карамелью. Дар передернулся.
– Ему могут сейчас иглы под ногти загонять, – вздрогнула Майя, услышав странный скрип.
– Иглы – прошлый век. Под ногти лучше вгонять тоненькие пластины, чтобы ноготь отходил полностью, это деморализует жертву… – Эльф поправил бирюзовый платок и вскинул тонкие темные брови: – Что?
– Откуда такие подробности? – подозрительно осведомилась Кариса.
– Люблю читать, – пожал Лий плечами. – Возраст у меня такой, любопытный.
– Ты должен быть добрым и возвышенным созданием! – возмутилась Майя.
– Неси табурет, возвышусь с удовольствием. И вообще я еще маленький, вырасту – подобрею, – равнодушно хмыкнул эльф.
– И сколько тебе лет? – Я загадала пять тысяч и вопросительно уставилась на шелковую куколку.
– Девяносто годиков. – Он застенчиво шаркнул ножкой.
– То есть вот-вот подобреешь? – хмыкнул Охотник, и эльф неопределенно пошевелил в воздухе ладошкой.
– Пахнет жареным мясом, – сообщила Кариса, подергав носом. – Без соли.
– Раскаленным железом пытают, – ахнула Майя.
– Крепкий мужик, терпит, – уважительно отметила Кариса.
Охотник и Дар неуверенно переглянулись. Я пожала плечами:
– А разве такими вещами не принято заниматься в подвале?
– Так в подвале кладовая, мертвецкая и наш кабинет, – возмутилась ди-Овар, – куда пыточную-то?
Из-за двери раздался тонкий вскрик.
– Ломай! – взвыла я, и Дар с одного удара вышиб дверь.
– Стихийники? – восхитился эльф, поправляя рукава и убирая два тонких костяных веера.
Напротив нас стояли капитально офигевшие боевики. Выглядели они весьма глупо: вскинутые руки, выпученные глаза. У одного между ладонями несколько огненных шаров, у другого – струи воды из пальцев, третий окружен камнями, перед четвертым какой-то кособокий смерч. Точно, стихийники! Изо рта у того, который меня шоколадкой угощал, торчал кусочек бутерброда. С колбасой.
А наш декан стоял у окна. Он чему-то загадочно улыбался, и от его подрагивающих пальцев к боевикам-стихийникам тянулись тонкие ломаные молнии.
– Студентка фон Штернберг?
– Мы не дадим вас в обиду, – неуверенно сказала я. Было совершенно ясно,