Судьба гусара. Андрей Посняков
отправляли нарочных в Черкассы, за сто верст, водкою же обходились ядреною, местной.
Каждое утро начиналось с чистки лошадей, потом – легкий завтрак, а уж затем, причем до самого вечера – маневры. Ну, а уж вечером – пир, куда ж без этого?
Еще следовало содержать в чистоте и порядке всю амуницию, от сапог до кивера. Кивер впервые ввели для гусарских полков года два назад, точно такого же образца, как и в пехоте: высокий, почти цилиндрический, чуть расширяющийся кверху и с пристегивающимся козырьком. Hи кутасов (толстых гарусных украшений, свисающих спереди и сзади кивера), ни султана на гусарских киверах еще не было. Зато как много всего нужного помещалось в сей головной убор! В кивере хранили ложку, деньги, гребешок, щеточку для усов, фабру, ваксу, нитки с иголками, трубочку с табачком, запасной кремень для пистолета, шило – все то, что всегда должно было быть под рукой и что невозможно было держать в чакчирах и доломане.
В состав амуниции входила портупея из красной кожи, к которой крепилась сабля и ташка – пятиугольная сумка, у «белорусцев» – красная с белой опушкой и серебряным императорским вензелем. Поверх портупеи надевался пояс-кушак в виде цветных шнуров с серебряными перехватами. В боевых условиях на специальном ремне-паталере носилась небольшая коробочка для патронов к гусарским пистолетам – «лядунка», там же крепились на тонких цепочках два протравника для прочистки затравочного отверстия пистолета – медный и стальной.
Кроме двух седельных пистолетов в качестве огнестрельного оружия еще имелось короткое кавалерийское ружье – карабин – и прилагающийся к нему инструмент.
Все это в походе пачкалось, загрязнялось и требовало ежедневного ухода и чистки, чем и занимались гусары в вечернее время. Еще игрывали в карты – куда ж без этого?
– А вот мы вашего вальта – дамой! Так ему, так!
– А мы – вот этак! А еще – так…
– Ах, по масти бы, по масти…
Посреди лагеря жарко горели костры, вкусно пахло походной похлебкою с горохом и салом. В шатре князя Сереги играли. Судя по выкрикам, серьезная шла игра, в которой уж не только деньги, но и поместья проигрывали, и ставили на кон детей и жен! Давыдов же к картежной игре был равнодушен – батюшка, отставной полковник Василий Денисович когда-то проигрывался в прах, и если б не матушка, Елена Евдокимовна, то еще и не ясно б, чем сие дело кончилось. Вот и с сыновей своих, с Дениса и Евдокима, матушка взяла слово, чтоб не играли. Те и не играли, Дениса и не тянуло даже. Так, посмотреть за игрой любил, песен попеть, выпить, но карты в руки не брал никогда!
– Может, други, к дамам поедем, проветримся? – опасаясь проиграться, несмело предложил Сашенька Пшесинский.
И совершенно напрасно надеялся!
– Какие дамы, корнет, когда тут игра такая! Вон, Бурцов так понтирует, что самому черту тошно!
– Андрюшка! А ну неси еще водки, неси!
Выпив, Денис выбрался из шатра и, усевшись к костру, похлебал с солдатами похлебки, ничуть не гнушаясь обществом нижних чинов и их простым