Рассказы-2. Владимир Тихонов
очень быстро. Прошу вас, – мастер вручил в руки свёрток с сердцем, – только, пожалуйста, будьте осторожны. Ведь вы больше не сможете починить его. Вся ваша любовь сейчас в нём. И больше вы не сможете вдохнуть её туда вновь.
– Вот почему этот мальчик так плакал, – вздохнул парень, – я благодарен вам.
– Отнюдь, – улыбнулся мастер, – это я благодарен вам. Ведь вы не пожалели своей любви для другого незнакомого вам человека. Вы очень хороший человек.
Распрощавшись с мастером, юноша отправился к выходу, где всё также плакал мальчик. Парень протянул ему свёрток и положил руку на плечо.
– Я не хотел разбить его, – добрыми глазами посмотрел на мальчишку юноша, – но я тоже люблю свою маму, как и ты. Поэтому береги это сердце. И пусть твоя мама будет здорова.
Мальчик вытер слёзы и взял свёрток. Он улыбнулся и поблагодарил незнакомого парня. На прощанье тот махнул ему рукой и ушёл в другую сторону.
Мастер попивал чай у себя в лавке.
«Как много доброты может сделать один человек для другого, – подумал он, – и как мало людей делают это. Но всё же доброта никогда не обесценится. А любовь будет самой крепкой и самой дорогой вещью на свете».
Посвящение учителям
Октябрь палил жарким солнцем по осенней, ещё не отошедшей от летнего зноя земле. Месяц выдался жарким, и потому в школьном кабинете было немного душновато. Маргарита Ивановна сидела за столом, держа в руке какую-то книжку, которую она использовала как веер, махав ею перед своим лицом. Это была уже не молодая женщина, с темными, но все ещё пышными волосами и добрыми глазами, в очках. У доски стоял и отвечал, а точнее пытался ответить Петя Кротов.
– Так, в каком году было восстание Емельяна Пугачева? – повторила свой вопрос Маргарита Ивановна, глядя на запинающегося Петю.
– В… ну… это было… – бормотал и оглядывался тот, пытаясь хоть что-то вспомнить. По его виду можно было подумать, что он искал ответ в виде шпаргалки где-нибудь на стенах или на потолке.
– Эх, Петр, Петр… – отвернулась от него и заглянула в журнал Маргарита Ивановна.
– Ну, я помню, точно… это было… в тысяча… шестьсот… или тысяча семьсот… – запинался в ответе Петя.
– Может кто-нибудь ему поможет? – обратилась учительница к классу. Из немногих двадцати человек, сидящих за партами. Руку подняла девочка с двумя русыми косичками.
– Катя, прошу, – обратилась к ней Маргарита Ивановна.
– Семнадцатого сентября, тысяча семьсот семьдесят третьего года, – четко проговорила Катя, встав с места.
– Молодец, Смирнова, – похвалила её учительница, – Вот видишь, как надо, Петр? Садись, Катя…
Катя послушно села, а Петя все ещё стоял, с грустным лицом, понимая, какая оценка его ждет.
– Неужели нельзя было выучить то, что мы писали в прошлый раз?
– Маргарита Ивановна, не ставьте, пожалуйста, двойку! – жалобно попросил Петя.
Она посмотрела сначала в журнал, затем на него и перевела