Босиком по лезвию клинка. Над бездною людских страстей. Олег Анатольевич Беликов
спросил Сёма.
– Да, это я так… Как будем дальше жить, Семён?
– Что? – не поняв, переспросил Вениаминов.
– Я предлагаю тебе два варианта, – терпеливо начал Равиль Юсупович. – Первый: ты живешь в этом спортзале. Питание и одежда за мной, уборка и поддержание порядка в помещении и вокруг него – с тебя. И второй вариант: встаешь и уходишь. В этом случае я гарантирую, что ты «отбросишь коньки» уже через пару дней.
– А что так скоро? – ехидно ухмыльнулся Семён.
– Да потому, что ты уже использовал этот земной мир и свой кармический запас до конца. Нельзя же всё время брать, брать и топтать собственную жизнь. Когда-то надо же и отдавать.
Семён вдруг ясно понял, что хотя в предложенном Равилем варианте в начале светлого будущего его ждала мучительная ломка, но другого выбора у него просто нет.
– А «Метадон» у тебя есть? – с заискивающей надеждой все-таки спросил «PlayBoy».
– Извини, брат, «Метадон» в Америке, а мы с тобой в России, – отрезал Равиль. – Мне пора идти. Позже мы подумаем, как лучше поступить, чтобы быстрее очистить твоё тело от той заразы, которой ты его напичкал.
С этими словами Равиль удалился, и, плотно прикрыв за собой массивную дверь, замкнул её на ключ.
За последние несколько месяцев в Москве Семёну не часто удавалось нормально поесть, и он, не раздумывая, принялся изучать содержимое комнаты в поисках чего-нибудь съестного. В пустом животе гулко урчало и громким эхом отзывалось в мозгу: «Хочу есть… хочу, хочу, хочу…». Несколько раз обшарив комнату и не найдя ничего, Семён понял, что ложиться спать опять придётся на голодный желудок. Ещё раз тщательно исследовав помещение и окончательно убедившись в отсутствии еды, он неспешно стал осматривать своё новое жилище. Стены были окрашены в приятный нежно-салатовый цвет. На одной из них висел странный натюрморт с изображением цветов в стеклянной банке. На зелёно-жёлтом фоне большие цветы ирисов выглядели, как лица и тела людей. Полотно сразу привлекло и захватило внимание Семёна. Он не мог оторвать глаз от этой картины, и ему даже показалось, что лица и фигуры людей-цветков живые. «Наваждение какое-то или глюки», – подумал про себя Сёма. На другой стене висел фотопортрет индийского деятеля в оранжевой робе и с очень пышными волосами, напоминающими прическу Анджелы Дэвис. Добрый взгляд с фотографии и поднятая раскрытая ладонь правой руки, благословляла и умиротворяла душу. Вся нехитрая меблировка комнаты состояла из пары стульев, стола, на котором были опрятно сложены стопки документов, красного телефона и двух тяжёлых подсвечников странных форм с огромными оплывшими свечами. В углу комнаты стоял топчан, застеленный тёплым шотландским пледом, а у противоположной стены – книжный шкаф, до отказа забитый книгами. Он соседствовал с дверью, которая вела в туалетную комнату. Она была небольших размеров, но там удобно располагались душ, унитаз и умывальник. Семён почувствовал, что усталость сковывает его тело. Глаза начали смыкаться. Последняя мысль,