Белая колбаса любви. Янина Олеговна Береснева
я, выходя из ступора и забирая у Пелагеи рюкзак. – Что-то у меня голова с утра плохо варит. Сейчас будем завтракать и ты мне все подробно расскажешь. Только сначала в душ! – скомандовала я.
Пелагея с готовностью сняла с плеча платок, запихала его в рюкзак, и, вздохнув, последовала за мной на второй этаж. По дороге к ванной я хмурилась и приглядывалась к ней с все возрастающей подозрительностью. Повторюсь, на вид гостье можно было дать не больше двадцати пяти, что как-то не вязалось с возрастом Бориса. А уж с его лысиной как-то совсем не вязалась бурная растительность на голове гостьи. Борька покинул нас в возрасте 45 лет, но, конечно, его отец вполне мог… Стоп, какой именно отец? Тот, который родной или… А может мать? Хотя мать-то уж точно не могла не догадываться о наличии у нее еще одной дочери. Тут я окончательно запуталась и еще больше разозлилась. Пелагея же затормозила возле ванной и насупилась:
– У меня вещи все в машине остались. А после бани надо в чистое переодеться, вы как хотите, а у нас так заведено.
– Вот ванная комната для гостей, там есть халат, тапочки и все необходимое, – пожала я плечами, пропустив мимо ушей информацию о машине. Как оказалось, зря. – Вымоешься и спускайся вниз.
– Ой, спасибо. Вот красота-то, богато живете, – не унималась девица. – А вот мы с мамкой и батей совсем бедно жили, да и жизнь ли это? Батя почти не работал, пил да песни пел, но чаще скандалил. Так мы с мамкой от него запирались, а сами через окно – и к соседям. Мы же на втором этаже жили, так что не страшно. Хорошо хоть брат у меня в люди выбился. Батя, как выпьет, а пил он каждый день, – всегда повторял: Пелагея, вырастешь – поезжай к Борьке, он тебя не бросит. Я и хотела, да сначала училась, потом работала, потом неудобно как-то было. А тут как узнала, горе-то какое…
Тут взгляд ее упал на картину в холле, на которой Борис был изображен в образе графа в бриджах, и даже восседал на каком-то подобии трона. Выглядело все это сущей нелепицей, но ему нравилось.
– Красотища… – почтительно прошептала сестрица Борьки. – А брат, видать, и вправду в люди выбился, не то что батя…
По всему выходило, что странная тяга к прекрасному им досталась как раз от бати. Я усмехнулась, внимательно поглядев на нее. Никак еще одна наследница объявилась? Мало мне Петьки-иждивенца, так еще и это чудо в перьях. Махнув рукой, я решила оставить ее ценные замечания без ответа и побрела вниз.
Тут в моем кармане зазвонил телефон и уже знакомый голос астматика-шантажиста заявил:
– Ты не забыла про деньги? Готовься раскошелиться, а то хуже будет. Я не шучу.
– А что, если денег у меня нет? – зло прошипела я в трубку, потому что этот умник меня вконец достал.
– Найдешь. И не болтай лишнего, а то головы лишишься! – весело прохрюкал гундосый.
Похоже, звонивший точно лишился рассудка: если я не буду болтать, а еще останусь без головы, про деньги он точно сможет забыть. Кто ж ему скажет, где они?
Тут он, видимо, вспомнил, зачем звонит, и снова противно загнусил:
– И