Последней главы не будет. Полина Елизарова
можно, мечтаете найти здесь дуру с квартирой или дуру, которая поможет вам ее купить, загрязняете воздух своим акцентом, забиваете стоянки своими машинами экономкласса, купленными в кредит, и считаете нас средством достижения единственной цели – лет через пять всеми правдами и неправдами вымутить себе уютное гнездышко где-нибудь рядом со МКАДом.
И всё. Теперь вы москвичи!
Я часто спорю на эту тему с Николаем Валерьевичем.
Он-то считает, что так оно и должно быть, а то без этого русские скоро повымрут, как динозавры. Приезжают самые жесткие, самые приспособляемые, самые крепкие самцы из тех, что живут в России.
А что же москвичи?
Где они все? Это вообще – отдельная песня.
В общем и целом я с профессором согласна, но все равно спорю с ним из духа противоречия: потому что обидно, потому что я этих мальчиков презираю. Иногда больше, чем себя, иногда меньше.
Все зависит от дней цикла.
После того как окончательно зарубцевались швы от моей последней (неужели?!) операции, Николай Валерьевич купил мне годовое членство в самом дорогом фитнес-клубе столицы.
«Крылья» – вот как называется эта ложь.
Логотип клуба – стройнющая девушка, а вместо рук у нее – крылья стрекозы. Все девочки с детства мечтают быть похожи на Дюймовочку: грациозную, беззащитную такую, парящую…
Только природа еще обратного процесса не создала. Хрупкая мечтательница быстро превращается в тяжелозадую тетю, а вот когда наоборот… но что-то чудес я здесь пока не наблюдала! Ха-ха!)
Танцы, йога, тренажеры, пилатес – в первый месяц я ходила на все подряд! Это так рекомендуют здесь. Мол, сначала на групповые занятия походите, определитесь, что вам ближе, а потом уж и к индивидуальным сетам можно переходить. Избегала я только бассейна – брезгую, да и швов своих стесняюсь…
Поначалу-то я даже спать стала лучше.
Но, не успев толком обрадоваться новым знакомствам, быстро поняла: я и здесь чужая.
Плевали они и на меня и на мои картины.
И тех и других интересовало только одно – своя или искусственная у меня грудь.
Своя, своя, у меня все свое – и снаружи, и внутри, а как может быть иначе?!
Вчера я поругалась с Николаем Валерьевичем.
Он настойчиво, до омерзения терпеливо, так, будто сверло в мозги вкручивал, звал меня ужинать в ресторан.
Конечно, там подразумевалась компания. Чистенькие дядечки возрастом около пятидесяти – шестидесяти.
К концу вечера, когда поплывут в сытом блаженстве их жирные рожи, пепел от сигар гадкой перхотью будет сыпаться на их пиджаки. А других людей в его окружении почти нет.
А ведь я ему еще третьего дня говорила: не тронь субботу, на субботу у меня Ада!
«Ну что поделать? Давай и Аду с нами позовем!»
Вот только самой Аде это никаким боком не нужно.
Ада была моей двоюродной сестрой и единственным в мире человеком, которого мне хотелось видеть если не часто, то всегда с удовольствием.
С ней мы были, что называется, «на одной волне». Существовали параллельно, не мешая, но