Хайм. Алекс Тарн
из-за разового отсутствия своего же дубля – какой в этом смысл? Чтобы отвести подозрения Найта? Но только слепой не заметил бы, что Найт ничуть не опечалился, когда Трай не пришла. Если речь идет о временном клоне, то зачем продолжать поддерживать никому не нужную, отслужившую легенду? Неужели я ошиблась с оценкой происхождения Трай? Что если это вовсе не клон, а вполне самостоятельный аккаунт, со своей собственной снаружисткой, никак не зависимой от Постума и его старика?
Так и не добившись от Трай никаких объяснений, мы отправились на игровую площадку, и минут через пять пережитая встряска была начисто забыта. По крайней мере, так выглядело со стороны. Но увы, всё еще только начиналось. Трай стала периодически исчезать – то на полдня, то на день, то даже на два. Трудно описать, как это удручало Постума. Казалось, мальчишка просто утрачивал интерес к жизни. Я и представить себе не могла, что ему так необходимо присутствие безучастной физиономии матери, тусклыми глазами наблюдающей за ним с берега или со скамейки. Хотя нет – не думаю, что женщина наблюдала именно за сыном: по-моему, Трай просто сидела, тупо уставившись в пространство, такое же пустое, как и она сама.
Наконец не выдержал даже мой невозмутимый Найт.
– Сынок, а стоит ли так переживать? – мягко поинтересовался он во время очередного исчезновения Трай. – Мама все равно не садится с нами на мотоцикл или на качели. Какая разница, откуда она смотрит на наши развлечения – из Хайма или снаружи? Достаточно знать, что она есть…
Постум прервал его, не дав даже закончить фразу.
– Ты ничего не понимаешь! – закричал он. – Думаешь, я не вижу, как ты к ней относишься?! Вижу! Вижу! Ты совсем не любишь ее, совсем! Думаешь, мне нужен такой папа?!
От последнего вопроса кровь застыла в моих жилах. Руки затряслись, я с трудом попадала на кнопки управления Найтом. Нечего было и думать о плавной динамике мимики – мне с трудом удалось сменить маску бодрячка на выражение крайнего удивления.
– Как ты можешь, сынок? – только и смог выдавить Найт. – Как ты можешь…
– Прости, Найт, – сказал Постум после паузы. – Я не хотел тебя обидеть. Когда мамы нет, я будто не в себе. Не знаю, за что взяться. Без нее мне дышать трудно. Если она уйдет совсем… если она уйдет совсем…
Он вдруг заплакал – я впервые увидела его плачущим; сердце мое прыгнуло в горло и лопнуло там, как водяной баллон, выплеснув на клавиатуру лавину горячих слез. Даже Найт – и тот печально покачал головой – молча. А что, что мы могли сказать? Что мы могли сделать? От нас не зависело ровным счетом ничего, мы могли только смотреть сквозь застилающую глаза мокрую пелену, печально покачивать головой и молиться. В чем можно было не сомневаться, так это в том, что окончательный уход Трай из системы будет означать конец и для моего драгоценного общения с сыном, с моим родным, моим чудесным мальчиком. Я просто потеряю его – навсегда, а с ним и счастье, и жизнь, и всё, всё без остатка.
Ключ к будущему, таким образом, находился в руках Трай, этой бесчувственной