Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит (сборник). Влад Савин
книги – под подушки, и лодка приятно пахнет дешевым бриолином и прочей французской парфюмерией. Старший рулевой снова вытащил свой карточный стол.
Угрожала скука, и наш капитан приступил к поискам лекарства от этой болезни. Возобновились шахматные и карточные турниры. Стенгазета сообщала: „Сегодня в 16:30 начнется блицтурнир во всех отсеках. Заявки принимаются боцманом Хавраном до 16:00. Каждый найдет себе партнера. Десять секунд на ход! Возле каждой доски будет сидеть судья с секундомером. Тронуто – схожено! Ходы назад не берутся. Если кто-то трижды просрочит время, он считается проигравшим. Это прекрасный шанс для слабых игроков, которые очень любят шахматы!“
Люди строили планы праздника во время пересечения экватора и придумывали разнообразные способы убивать время. В кормовом отсеке образовался тайный клуб, но Лют быстро разогнал его, сравнив не то с Ку-клукс-кланом, не то с масонами. В носовом торпедном отсеке начались тайные джазовые концерты. Лотар Энгель утверждал, что это дело рук Кручковски. Как только Лют выходил за пределы зоны слышимости, например, поднимался на мостик, радист доставал свои любимые пластинки: „Тайгер Рэг“, „Оркестр рэгтайма“, „Мы развесим выстиранное белье на линии Зигфрида“. Все они были куплены во Франции и Бельгии. Матросы полагали, что, поступая так, они ведут себя очень умно.
Но Лют не был глупцом. Он прекрасно знал об этих пластинках, но делал вид, что ничего не замечает. Его вкус не опускался до „низкого“ джаза. Лют предпочитал классическую музыку, популярные народные мелодии, марши – словом, то, что было дозволено. Он заявлял во всеуслышание: „Немец не должен любить джаз. И не имеет значения, нравится ему джаз или нет. Он просто не должен любить его, как не должен любить и евреев. Партия так постановила“.
Однако он был достаточно умет, чтобы понять: если слушание джаза улучшает настроение команды, то лучше этого не трогать, а чтобы не ронять свой авторитет, делать вид, что не замечает.
Кроме того, у него имелась и собственная слабость: как матросы любили американский джаз, он любил английские сигары. У него лежали несколько коробок „Уппмана“. Огромные запасы этих сигар бросила британская армия, поспешно удирая из Франции. Он выкуривал по одной каждую ночь, стоя на мостике, а в воскресенье утром даже угощал ими офицеров. И это было то еще зрелище! Германский офицер на мостике подводной лодки, покуривая британскую сигару где-то недалеко от Мадагаскара, проповедует вахтенному офицеру о прелестях супружеской жизни под доносящиеся снизу приглушенные ритмы „Тайгер Рэг“…
А потом появились летучие рыбы. Как рассказывал механик маат Франц Перш, „рыбы выскакивали из воды и пролетали на высоте полуметра до 200 метров. Когда мы всплывали в утреннем тумане, они врезались в рубку и падали на палубу. Вахта тут же подбирала их и бросала вниз в рубочный люк. Кто-то однажды промахнулся и швырнул рыбу в переговорную трубу, где она и застряла. Когда от жары рыба протухла, к трубе нельзя было подойти…“»[7]
Сижу
Воуз Дж. «Подводный ас. История Вольфганга».