Кавказский уроженецъ. Муслим Махмедгириевич Мурдалов
навеки убита тоскою…
Погибшая радость не явится вновь!..
Свершилось! … Здесь в бурном потоке – могилы…
Коварный свет скоро забудет меня…
Любовь! ты мне счастием некогда льстила..
Погибла, погибла надежда моя!…
Вздохнул – и сокрылся
Навеки в днях —
Шум волны повторился
Далеко в лесах…
Какая же горесть могилу изрыла?
Друг милый!.. вот участь несчастной любви!
Ах! Бедность от милой его отлучила,
Потух и жар славы, пылающий в крови!..
Друг милый! Ужасно
Не сметь полюбить…
А гибнет надежда – тогда все напрасно…
Кто может погибель ея пережить?
(Согласно архивных записей Харьковской губернии) в 1841 году воспитатель Айбулата, барон Розен купил дом в центре Харькова, который сохранился и ныне по улице Сумская д. 21, в котором часто бывал и жил Айбулат, во время отпусков. Дом перешел по наследству к третьей жене барона Розена М. К. (Аграфена Ивановна Фон-Розен, дочери помещика Ивана Евдокимовича Шидловского предводителя дворянства Старобельского уезда, в РГИА найдено завещание, написанное в 1879 г.) она пережила Барона Розена на 10 лет, по которому она завещала этот дом одному из Розенов.
В дневниках Пушкина А. С. несколько раз упоминаются сестры Щербатовы, например: «…1 марта 1831 г. участвовал в санном катании, устроенном С. И. и Н. С. Пашковыми вместе со своей матерью Прасковьей Сергеевной Щербатовой (Одоевской) и были Анна и Наталья Щербатовы…».
А также в своих дневниках о сестрах Щербатовых несколько раз упомянул и поэт Михаил Лермонтов, сестры считались светскими львицами.
Атрибутированного опубликованного прижизненного портрета или фото Айбулата обнаружить не удалось. Также нет и словесного портрета. Поэтому описание внешности Айбулата будет скорее собирательным нежели точным. Рост средний 177—180, тонкая талия, волосы темные вьющиеся с оттенком рыжеватости, нос продолговатый с небольшой горбинкой, лицо чуть смуглое, предполагаю что в 17—19 лет пробовал носить усики, предполагаю что он носил трость, густые брови, длинные ресницы, карие глаза, пожалуй пока все. Так как я не теряю надежды все таки найти изображение Айбулата в ходе дальнейших исследований. несколько вариантов портретов все таки я решил напечатать, хоть никого уверять, что это изображение Айбулата и не собираюсь чем то мне показались близки эти неизвестные люди.
Барон Розен по мере своих возможностей, в деньгах Айбулату не отказывал и предполагаю что одет Айбулат всегда был по моде и не хуже, других столичных коллег поэтов, а то и лучше, как он пишет в своих стихах, это и дорогие вина и рестораны.
У Айбулата был свой слуга которого звали Иван, это тоже дань столичной моде иметь прислугу, и барон не желая выделять своего воспитанника из среды аристократии куда он ему всячески помогал интегрироваться как это сказали бы в 21 веке. Нанимать слугу в Петербурге было накладно и он его прислал из своего Харьковского имения,