Грехи не смоешь даже океаном… Месть – блюдо холодное. Валентина Карабаджак
отдышись и пройдём в ванную я хочу принять с тобой душ под горячей водой каскада.
Елизавета спохватившись прошла на цыпочках к себе в спальню оставив дверь полуоткрытой. Прождав минуты пять не выдержав высунула голову за дверь.
– Вот что за привычка заходить и не закрывать за собой дверь! Родители извините, но мне жуть как понравилось за вами наблюдать и мне есть чему у вас поучиться ой как есть! – и Елизавета на цыпочках прошла в сторону ванной комнаты.
Алекс открывает воду и набирает в ванну. Мария тем временем берёт в руки гель и обильно поливает им ванну.
– Мой любимый гель Palmolive мёд с молочком. – И поднимает глаза на супруга. – Милый не желаешь мне помочь?!
– С удовольствием малыш. – И Алекс несколькими движениями руки проводит по воде. – А вот и пена. – Заходит первым и протягивает ей руку. – Детка ухватись за руку своего мужчины.
– Вы как всегда галантны. – С кокетством произнесла она и ухватилась за протянутую его руку.
– Мариш девочка моя мы с тобой женаты больше двадцати с лишним лет, а я тебя люблю всё также сильно. А ещё говорят, что любовь с годами увядает и чувства исчезают и не остаётся той прежней пылкости и влюблённости!
– Алекс если что – то случится с тобой я всего этого просто не переживу. В своей любви и глубокой преданности к тебе я нисколечко не сомневаюсь и смогу пронести любовь до самой смерти трепетно и нежно любя и заботясь о тебе.
Алекс притянул её к себе и вот уже Мария сидит между его ног прислонившись к его груди, и он прижимает её настолько крепко к себе что ей лень даже шевелиться.
– Машунь… – и ласкает её своими крепкими руками груди и малышку, целует в шею где учащённо бьётся её пульс.
Елизавета сколько бы себя не ругала и не одёргивала так, и не смогла отойти от дверей и продолжила открыто наблюдать за порочными, но такими желанными для неё самой действиями родителей.
Рука Марии оказалась на толстом стволе Алекса, и он застонал, запрокинув голову и стиснув зубы. Алекс, приложив все усилия отодвинул руку Марии ниже и их дыхание уже смещалось воедино, напомнив уже одно нераздельное целое.
Елизавета горящими глазами смотрела на точку в которой пересекаются ладони родителей, обёрнутые вокруг достоинства отца и её, уже не смущало даже то что она открыто и не стыдясь гуляла глазами по обнажённым телам своих родителей настолько вжилась в эту новую ей роль.
Родители не произнесли ни единого слова, слышны были только их сбившиеся дыхания и всё это только и нарушало тишину в ванной комнате. Кроме сбившегося дыхания своих родителей Елизавета также отчётливо слышала и звук своего сердца, который вот – вот, да и выскочит из её груди.
Она, не проронив ни единого слова молча словно лучи рентгена сканировала великолепное накаченное тело отца и миниатюрную фигурку матери, которые с годами не утратили