Гемоды не смотрят в небо. Ольга Кай
ситуации не на живом человеке.
– А какие примеры ситуаций приводит доктор Васильева?
– Например, если вам хочется кого-то обозвать, накричать, ударить, – Александра Валерьевна плавно кивает в такт перечислениям.
– Покалечить, избить, – подхватываю я. – Надеюсь, убийство в терапевтических целях еще не предлагается?
Вместо того чтобы отшутиться и опровергнуть, ведущая теряется.
– Я хотела бы напомнить, что, раз гемод не является живым существом, то и полное лишение его функциональности не может считаться убийством, – выдает она, наконец.
Совсем как Рик!
– Тогда и я хотела бы напомнить, что человек является существом социальным, и не должен преступать некоторые границы, такие как убийство себе подобного. За исключением случаев самообороны, при прямой угрозе жизни и здоровью, разумеется. – В темной студии мы одни, если не считать звукорежиссера за стеклом, но я вдруг осознаю, что в это время наш разговор слышат тысячи. Может, преувеличиваю: кто в наше время слушает областное радио, где говорят мелодичными голосами уютные женщины и благовидные дядечки? Но пока возможно сказать то, о чем почему-то молчат, я попробую. – Узаконенное, а еще хуже – поощряемое насилие в отношении гемодов, в конце концов, размывает эти границы, и уже легче будет просто так, потому что захотелось, ударить кого-нибудь или даже убить.
– Насколько я знаю, – Александра теребит распечатку, – с распространением универсальных помощников преступность существенно снизилась.
– Так и есть, но…
– Вот видите! Значит, есть смысл…
– Процесс преодоления табу всегда требует времени. А в нашем случае речь идет не об одном конкретном человеке, а о целом обществе.
– То есть, вы не согласны с выводами доктора Васильевой?
– Я не могу быть согласна с ней или нет, потому что не читала ее статью. Но я против насилия над гемодами.
– Что ж, понимаю. Вы, как сотрудник ведомства, которое занимается искусственными организмами вплотную, вряд ли можете иметь иную точку зрения, – Александра Валерьевна улыбается примирительно – ей, видно, хочется уйти от острой темы. – Напоминаю нашим слушателям, что они могут звонить и задавать вопросы в эфире…
Она диктует номера, потом предлагает пообщаться о работе ведомства. Во время разговора подает знак, чтобы я взяла наушник: на линии появился слушатель.
– Хочу поблагодарить Марту Игоревну за ее работу, за то, как она всегда внимательна, всегда выслушает и подскажет, что делать. И, конечно же, полностью разделяю ее мнение…
Я слушаю и вижу ее: сидящую в моем кабинете, сжимающую в пальцах трость с набалдашником в виде птичьей головы.
За ней – мужчина, вроде немолодой. Его голос дребезжит от возмущения:
– Это что же прикажете, кукол этих – за людей? Нет в них людского! Нет божественной искры! Нет души!
Где-то я это уже слышала, да.
Снова