Зеркала и галактики. Елена Ворон
второй стены…
– Глайдер с Руби? – переспросил изумленный княжич.
– Ну да. Он вез их… – Мстислав осекся. – Давай историю СерИвских сокровищ обсудим позже. Я хочу поискать в той стороне.
– Там гуще всего гнездится Смерть.
– У меня нет выбора.
Дэсс быстрее зашагал к погибшему СерИву. Мимо него так или иначе надо было пройти.
Истерзанное падальщиком, испятнанное кровью тело вытянулось под самой стеной. В темноте сквозь очки Дэсс не мог определить, какого цвета шерсть. Светлая – вот и все. Одежды на СерИве не было; изорванная в клочья ткань валялась на земле.
В нескольких шагах от погибшего княжич остановился.
– Гляди: вот головы Смерти.
Среди камней виднелись лопнувшие, смятые оболочки, из которых вышла Смерть. Если бы княжич соединил в кольцо большой и указательный пальцы, головы оказались бы такого же размера. Их было много.
– Он что – плясал тут? – спросил телохранитель. – Все кругом потоптал.
– Плясал, – с горечью подтвердил Дэсс. – Наступил на одну – и Смерть вышла на волю. Он вдохнул ее и заметался, уже ничего не видя и не понимая. Срывал одежду… быть может, чтоб отмахнуться… прогнать ее. И еще через несколько вдохов упал. Навсегда.
Телохранитель осторожно придвинулся и сел на корточки, разглядывая лопнувшую голову Смерти вблизи.
– Это грибы. Пыхи. Если наступить на зрелый гриб, из него вылетят споры. То есть, уже вылетели.
Грибы?! И верно: присмотревшись, княжич сообразил, что не раз видел похожие на лесных полянах. Им с Дэссой нравилось, озорничая, наступать на мягкие сухие головки, из которых летели желтые, белые, коричневые дымки. Потом ноги приходилось отмывать, и щипало в носу; Дэсс подолгу чихал, а сестренка хохотала и тоже чихала без остановки… Но те грибы совсем другие – смешные и безобидные. А у этих дымки черные. И они уже вылетели, тут Мстислав прав. Они всюду – на шерсти мертвого СерИва, на земле, в воздухе…
Долго выжидавшая Смерть ринулась к Дэссу. Княжич увидел ее: дымки шустрыми змейками поднимались из прорванных оболочек и устремлялись к нему, вились у ног, возле рук, у лица. Они клубились, желая просочиться под очки, бились о намордник. Наконец отыскали вход – решетку в низу намордника, под которой было что-то мягкое, ненадежное, сквозь что Дэсс дышал. Каждый вдох втягивал Смерть ему в легкие. Он взмахнул руками, пытаясь отогнать ее, но дымки слились в черное облако, и оно затянуло глаза, забило рот и нос. Дышать стало нечем. Сердце бессильно трепыхалось, затихая…
– Ты не можешь умереть, – донеслось едва различимое: в уши будто натолкали пух. – Ты же дышишь сквозь фильтры.
Дэсс не понял, что это значит.
– Не умирай! – взывал телохранитель и, кажется, тряс его. Зачем? Чтобы вытрясти пух из ушей? – Не умирай! – просил Мстислав. – У тебя чистый воздух, он безопасен. Ты слышишь меня? Не умирай…
СерИвы никогда не просят дважды; тем более – трижды. А Мстиславу приходится унижаться. Но Дэсс не