Асимметрия. Антон Евтушенко
сказал, что помыслы от лукавого всегда помогут нашему самолюбию найти оправдание себе. Сказал, что самооправданием человек только многократно умножает свою вину.
– Ты верующий человек?
– Мы здесь все немножко верующие, только каждый по-своему. Я верю в тюремные приметы.
– Такие есть?
– Отчего не быть? – удивился Ким. – Например, нельзя убивать паука. Он считается хозяином, так как всегда здесь живет. Перед вашим приездом я видел паука. Он полз вверх по паутине. Говорят, это к хорошим новостям. Знаете, верить на воле тяжелее, а здесь проще живётся с верой. В Бога, в человека, в символ, в случай. Не важно какая вера, лишь бы была. Вам там труднее с этим.
– Сейчас всем трудно. Одним врать, другим верить.
– Считаете, я вру?
– Я этого не говорил.
– Надо, чтобы верили, иначе не получится делать вместе дело.
– Какое дело?
– Нужное! Мне, вам, и полезное. Но вы должны поверить в мою невиновность.
– А зачем ты мне постоянно говоришь об этом? – удивился я, порядком раздражаясь от ситуации, её нелепости. – У меня нет никакой власти, ты должен это понимать. Я даже не писатель, я просто человек, который сочиняет тексты на заказ. Понимаешь? Вымысел – вот моя стихия. Мне за это платят деньги. Юлиан должен был тебе сказать. Он ведь сказал?
– Я клянусь сейчас вам…
Я не был настроен на дальнейшее общение. Я понимал, что этот мальчик просто тратит моё время. Я пытался вбить в его глупую башку, что ему нужен не писатель, а адвокат, не мемуары, а апелляция; что, если он считает себя невиновным – ради бога, только без моего участия. Признаюсь, в тот момент я был очень зол. У меня просто чесались кулаки засандалить ему в скулу, крикнуть в ухо что-нибудь вроде «Алаверды, дорогой, с меня поиметь нечего!»
Из трёх часов, отведённых на свидание, прошло не больше двадцати минут, когда моё терпение исчерпало весь лимит.
– Я не вижу смысла продолжать этот разговор, поэтому сейчас встану и уйду, – тихо, но убедительно сказал я и отодвинул стул, приподнимаясь.
Ким озабоченно потёр шею и наконец умолк.
– Ладно, – неожиданно согласился он. – Было больше пользы, если вы могли бы доверять мне с самого начала. Вижу, пока не получается. Юлиан меня обо всём предупредил. Вы не волнуйтесь. Обещанный аванс я выплачу, как договаривались, без всяких обязательств. Пожмём друг другу руки?
– Ты не обижайся! – я неожиданно размяк, почувствовав себя неловко.
– Я не обижаюсь! – простодушно ответил Ким и протянул мне широкую ладонь. Я принял её и почувствовал в своей ладони острый комок.
– Это ключ, – быстро пояснил он. – Ключ от банковской ячейки. Над вашей головой камера, постарайтесь незаметно убрать его в карман.
Я судорожно сунул сжатый в кулаке свёрток в боковой карман пиджака.
– Молодец! – похвалил Ким и мне показалось, на секунду, что в его голосе зазвучали саркастические нотки. – На брелоке