Обучение тишиной. Евгений Трубицин
поехал прямиком к старику, готовясь задать ему, множество возникших за эти часы, вопросов. Но когда я зашел в зал, было еще очень рано, тренировка только началась. Китаец приметив меня, подмигнул, не прерывая занятия. Как и в прошлый раз я уселся на табуретку и просидел до окончания тренировки. Когда все разошлись, он подошел ко мне и протянул лист белой бумаги, сложенный вчетверо.
– Что это? – с искренним удивлением, спросил я.
– Это твое задание на ближайшие месяцы. – произнося это, он как-будто насторожился, опасаясь за мою реакцию.
– Я думал вы будете учить меня сами? – произнес я, начиная чувствовать зарождение разочарования и обиды.
– Ты думаешь у меня есть время учить кого ни попадя серьезным вещам? – с ухмылкой произнес он.
– Но вы же обещали. И почему вы заставили меня сидеть практически всё занятие и не сказали об этом сразу? – с еще более обиженным голосом произнес я.
– Потому что тебе не помешает научиться терпению, прежде чем ты сможешь хоть что-нибудь понять.
– А что на том листке? – спросил я, пытаясь смириться со сложившейся ситуацией.
– Я же сказал – твое задание. Я написал несколько упражнений, которые ты должен будешь делать постоянно, с момента когда с утра откроешь глаза и до засыпания. – произнес он, немного тверже обычного.
– Про это я уже понял. – пытался оправдаться я.
– Если бы ты мог что-то понять, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. – съехидничал он. – Тебе нужно будет делать эти упражнения до того дня, пока они не станут твоим образом жизни. Только тогда, когда ты перестанешь воспринимать их как упражнения и сделаешь неотъемлемой частью себя – приходи ко мне.
Старик принялся заваривать чай и на время вышел из комнаты, в которой мы беседовали, чтобы сходить за своей огромной чашкой. Воспользовавшись его отсутствием, я стал рассматривать книги, которыми была забита комната. Все они были с русскими названиями. Пушкин, Достоевский, Толстой, Гессе, Диккенс. Я не заметил ни одной эзотерической книги, или литературы по восточным единоборствам. Современных авторов тоже было немного. В голове у меня стал складываться определенный образ интеллигентного старика, читающего только классику. Но мои мысли были прерваны, китаец вернулся.
– А вы читаете только классику? – подождав, пока старик нальет себе чай, спросил я.
– Во-первых, эти книги не мои, – чуть строго бросил он. – А во-вторых, ты уверен, что хочешь потратить свое время на разговоры о книгах? Сегодня у меня нет возможности сидеть с тобой так долго, как вчера.
– Понятно. – оторопев, ответил я.
Пока я вспоминал, какие вопросы хотел задать, мое состояние стремительно двигалось в сторону грусти.
– Я хотел спросить про ложную личность, мне кажется я понял, что это такое.
– Сейчас я смотрю на тебя и могу с уверенностью сказать,