Выбор всей жизни. Юрий Корчевский
записывай.
Николай записал номер.
– И адрес дай.
Наталья помедлила, но дала.
– Это съёмная квартира. Там ещё две девочки живут. Ты уж поаккуратнее.
– Да, спасибо.
Николай тут же набрал номер Аксиньи.
– Здравствуй, Аксинья.
– Здравствуйте. Это кто?
Николай чуть было не ляпнул – «отец».
– Извини, не представился – это Лёшин отец. Он у тебя?
– Нет, мы не виделись сегодня. Что-то случилось?
– Нет, просто он мне нужен. Если не затруднит, позвони мне, как заявится. Только так, чтобы он не слышал.
– Хорошо, Николай Васильевич. Он что-то натворил? – По голосу чувствовалось, что Аксинья обеспокоена.
– Нет-нет, упаси бог.
Николай попрощался. Конечно, времени прошло мало, и Алексей просто не успел к ней добраться. А может, он у неё вовсе не появится, заляжет у друзей. У него и денег-то мало, только на карманные расходы.
Звонок от Аксиньи раздался через час, показавшийся Николаю вечностью.
– Николай Васильевич, Лёша пришёл. Не в себе и пьяный.
– Не выпускай его, я сейчас буду.
Господи, напиться-то он когда успел? Сроду за ним такого не наблюдалось.
Николай оделся, взял деньги, вышел из дома и сел в машину. Адрес Аксиньи у него есть, только где это? Вроде бы на окраине.
Он позвонил знакомому – тот был старожилом и знал город как свои пять пальцев.
– О, это у чёрта на куличках! Езжай в сторону аэропорта, за мостом повернёшь направо. Там спросишь.
– Приблизительно понял, спасибо.
Район на окраине промышленный, туда ходят трамваи.
Николай поехал. Поплутал немного, не без того, но улицу и дом нашёл. Старая хрущёвка родом из шестидесятых, давно не знавшая ремонта.
«М-да, далековато Аксинья забралась. Наверное, дешевле здесь, небось мать каждый рубль считает».
Николай поднялся по обшарпанной лестнице. Вот и нужная дверь на четвёртом этаже. Через соседнюю слышна музыка – шансон, громкие пьяные крики. Ну и соседи! Наверное, спившиеся пролетарии.
Он позвонил.
Дверь открылась сразу, как будто Аксинья стояла рядом.
– Заходите, – произнесла она шёпотом.
– Лёшка где?
– Идёмте.
Лёшка сидел на диване, опустив голову и обхватив её руками. И таким несчастным и беззащитным он показался Николаю, что сердце сдавило, как будто тисками.
Николай уселся рядом.
От сына пахло спиртным – раньше за Лёшкой такого не наблюдалось.
Он обнял сына, но тот сбросил его руку.
– Сын, поехали домой. Нехорошо: к своей девушке – и в таком состоянии.
– Не сын я тебе!
– Лёш, ну что ты несёшь?
– Я случайно слышал твой разговор с матерью.
– И что это меняет? Я тебя вырастил, воспитал. Неужели я был тебе плохим отцом? Ведь берут же люди чужих детей из детских домов – усыновляют, воспитывают.
– Они знают, что берут чужого.
Язык у Лёшки уже