Знаменитые самоубийцы. Леонид Млечин
верен, если ты в своем сознании будешь помнить и об этих врагах нашего народа и нашего писателя и не позволишь (даже единой запятой своей) примазаться этим сволочам к твоей справедливой критике».
Это были особые времена. Необходимость и готовность совершать паскудные поступки калечили даже приличных людей. Наблюдательный Корней Чуковский обратил внимание на то, что даже обычные человеческие эмоции и то стали опасны. Люди старались не реагировать, не показывать своего отношения! Вместо лиц – маски.
«У руководителей Союза писателей – очень неподвижные лица, – записывал в дневнике Корней Иванович. – Застывшие. Самое неподвижное-у Тихонова. Он может слушать вас часами и не выражать на лице ничего. Очень неподвижное у Соболева. У Фадеева, у Симонова. Должно быть, это – от привычки председательствовать.
Впрочем, я заметил, что в нынешнюю волевую эпоху вообще лица русских людей менее склонны к мимике, чем в прежние времена. Мое, например, лицо во всяком нынешнем общественном собрании кажется чересчур подвижным, ежеминутно меняющимся, и это отчуждает от меня, делает меня несолидным…»
Писавший детские стихи Корней Чуковский и представить себе не мог, в каком мире существовал Фадеев.
Однажды Александра Александровича вызвал Сталин:
– Слушайте, товарищ Фадеев, вы должны нам помочь. Вы ничего не делаете, чтобы реально помочь государству в борьбе с врагами. Мы вам присвоили громкое звание «генеральный секретарь Союза советских писателей», а вы не знаете, что вас окружают крупные международные шпионы.
– А кто же эти шпионы?
Сталин улыбнулся одной из тех своих улыбок, от которых некоторые люди падали в обморок и которые, как Фадеев знал, не предвещали ничего доброго.
– Почему я должен вам сообщать имена этих шпионов, когда вы обязаны были их знать? Но если вы уж такой слабый человек, товарищ Фадеев, то я вам подскажу, в каком направлении надо искать и в чем вы нам должны помочь. Во-первых, крупный шпион – ваш ближайший друг Павленко. Во-вторых, вы прекрасно знаете, что международным шпионом является Илья Эренбург. И наконец, в-третьих, разве вам не было известно, что Алексей Толстой английский шпион? Почему, я вас спрашиваю, вы об этом молчали? Почему вы нам не дали ни одного сигнала?..
Иногда даже Фадеева охватывал ужас. Комсомольский писатель Марк Борисович Колосов, который много лет был близок к Фадееву, рассказывал:
«Саша пришел. Выпил, но немного. И вдруг, зарыдав, упал на пол (это с ним бывало). Он повторял: «Не могу… больше не могу».
В тот день Фадеев вернулся с заседания политбюро, на котором исключили из партии жену Молотова (ближайшего соратника Сталина!) Полину Семеновну Жемчужину. Затем ее посадили. Неизвестно, какие еще испытания ждали советскую литературу, но все кончилось в марте 1953 года.
5 марта поздно вечером в кабинете главного редактора «Правды» Дмитрия Трофимовича Шепилова собрались известные писатели – Симонов, Фадеев, Корнейчук. Пока они разговаривали,