Николь. Душа для Демона. Мира Шторм
лежит по-прежнему теплая и мягкая сьяринта. Какого дьявола происходит?
Он выбрался из постели и застыл, разглядывая ту, что так безмятежно спала в его кровати. Вздрогнул от ощущения неестественности, дикости происходящего.
Вот странное дело: раньше он, сколько ни пытался, никак не мог вспомнить запах Акины. Помнил ее глаза, словно черный омут. Помнил, какие на ощупь были волосы – пружинистые и дерзкие. Мог восстановить в памяти каждую черту ее тела – того, настоящего – с боевыми шрамами и отметинами, с татуировкой на плече, такой же, как у него. Но никак не мог вспомнить запах. А тут, стоило взять сьяринту на руки, и его словно накрыло.
Донес ее до охотничьего домика, сбросил на кровать и ушел за сумками, оставшимися у портала. И всю дорогу туда и обратно погружался в омуты давно забытых воспоминаний, разбуженных одним лишь запахом.
Акина терпеть не могла этот домик, говорила, что здесь даже летом слишком холодно. Что от камня под обманчивой травой веет могильной стужей, пробирающей до костей.
А Джантар любил этот суровый край, не тронутый людьми. Это был его личный подвиг: залезть в горы и найти неприступную долину. Потребовалось много усилий и помощь лучших друзей, чтобы за несколько переходов установить в долине портальный круг. Его координаты так и остались известны только трем людям. Даже отец был не в курсе, что Джантар устроил себе убежище у порога Белых земель. Он позже спровоцировал небольшой обвал на единственной дороге, по которой можно было пробраться в долину, и окончательно закрыл свой личный мир.
Акина пошутила, что домик можно назвать охотничьим, потому что Джантару вечно «охота» вернуться сюда. Так и закрепилось название, хотя никто и никогда не охотился в этих краях. Зато они с Акиной с удовольствием хранили здесь свои трофеи. Бархатистая шкура ядовитого ирлиса из Белых Земель, рога черных оленей из северных гор. Особо приглянувшиеся кинжалы и мечи поверженных врагов. На каждой стене висела «метка» прошлого.
Джантар окинул хмурым взглядом низкие свинцовые тучи, угрожающие дождем, и вошел обратно в дом. На кровати неловко лежала сьяринта и тряслась от холода. Так и не проснувшись, она подтянула колени к груди и сжалась в комочек. Совсем как Акина.
Он несколько секунд колебался, вспоминая, а могут ли вообще сьяринты мерзнуть. Потом достал ватное одеяло и накрыл дрожащее тело. «Не отличить от настоящей», – вдруг мелькнула у него мысль. Вот теперь это действительно Акина, правдоподобная тень ее прошлого. А не та похотливая копия, что бросалась на него с ласками.
Джантар провел ладонью по бледной щеке девушки, пропустил прядь волос между пальцев, дотронулся большим пальцем до искусанных губ. А потом, слабо понимая, что творит, лег рядом с ней, накрывая обоих одеялом. За прошедшие годы было много безумного секса, выходящего за рамки нормальности, но ни разу не было столь щемящей близости. Сьяринта, словно живая девушка, доверчиво прильнула к его плечу и будто даже улыбнулась. Он аккуратно обнял ее и прижал к себе, купаясь в странной иллюзии прошлого.
Надо бы встать, затопить печку. Но от тепла ее дыхания