Я был, я видел, я летел… Репортаж и очерки разных лет. Вехи времени. Виктор Савельев
«Моя профессия – синьор из общества» – спектакль неплохой, но уж такой заезженный за три года! И «Эшелон» посмотрели все, он собирает людей только к дате…
Словом, вот так, сидя в платочке за столом, и разложила Житкова весь репертуар по полочкам, деля спектакли на те, которые зрителя дают и которые не дают. Она уже ушла бесшумно в валенках на мороз – ездить с билетами по организациям – а я все смотрел и смотрел на жирные синие строки январского репертуара и думал о странности наших оценок.
Разных людей я повидал в театре и разных точек зрения наслушался.
То, о чем гудела администраторская, – было, пожалуй, взглядом из окопа, ближе всех расположенного к передовой – то есть к зрительской массе, – взглядом острым и живым, но порой не поднимающимся выше окопного бруствера. Не все было видно с моего бойкого места – хотя и многое. А вот в то время, когда я скрипел ботинками по паркету театра, встречая зрителя, на спектакли тихо и без помпы ходили московские критики. Они тоже, что называется, по косточкам разобрали репертуар – но уже с других эстетических позиций. За некоторые неудачи театру изрядно попало от знающих сцену москвичей, но вот не слишком посещаемые «Вишневый сад» и «Ах, Невский!», так оригинально поставленный в Уфе приезжавшим профессором театрального училища им. Щукина А. М. Поламишевым, получили большое одобрение. «Прежде всего мы высоко ценим художественную ориентацию, на которую направлен театр», – сказали критики на заключительной встрече с творческим составом, имея в виду и то, что театр в попытках завоевать зрителя не сбивается на «шлягеры» для невзыскательного вкуса, а, напротив, старается будить мысль и нравственное чувство, не отказываясь от сложной в художественном отношении драматургии, на которой только и можно поднять сценическое мастерство и привлечь вдумчивого театрала…
Но давайте честно положим руку на сердце: разве нет правды и в словах нашей распространительницы билетов Анны Александровны? Ведь, в конечном счете, за ними стоит мнение многих тысяч зрителей – а зритель, как известно, голосует не на худсоветах: когда спектакль ему не по душе – он просто на него не приходит…
В этом свете в разительном контрасте с остальным репертуаром выступает октябрьская премьера театра – «Эффект Редькина», комедия-гротеск. На ней происходит то единение сценического действа со зрительным залом, ради которого и трудится в поте лица театр; когда «кипят» – по классику – и партер, и кресла; снуют, чтобы всех рассадить, озабоченные администраторы, когда и распространитель доволен, и артист – и зритель не внакладе… «Ты не смотрел еще „Редькина“? – спросили меня знакомые еще до того, как я устроился в театр. – Сходи, интересная вещь!»
Думается, в данном случае Русскому театру удалось нащупать нерв зрительского интереса. Разные времена пережила наша страна – но такого обновления