Простая История. Том 2. Амрита Альгома
Какой он медведь, он осёл, он единственный не понял этого, да ещё и узаконил с ней отношения. Это было не менее весело, чем его вид ночью на кровати, неподалеку от взлётного поля. Он сам виноват в том, что с ним случилось: он всё, что происходило между ним и Эммой, регистрировал сознанием с позиции предоставленного удовольствия. Удовольствие окончилось, как только было собрано достаточно информации. Значит, истинной любви не было – был суррогат. Самообман. Ну и поделом! Что хотел, то и получил. Думать обо всём этом было неприятно, но разговор с Николь после её пьянки, и утренние выкладки Тома навели Джефа на эти размышления. И вместе с тем, здесь, в храме эти мысли не причиняли прежней боли. Может, притерпелся? А может, просто настолько уже всё пропустил сквозь себя, весь пропитался насквозь, что боль души стала просто незаметной, составляющей часть его жизни?
Странно, неужели он продавил наконец это торможение? Когда он спотыкался в своих эпизодах самоанализа раньше, всегда останавливался. Хоть и чувствовал: не конец. Есть что-то ещё. Но достигнутые результаты удовлетворяли и не было стимулов для дальнейших разборок. А теперь явно ощущалось пространство. Легче шагнуть, легче вдохнуть. Да, видно, продавил.
Месса закончилась и Марина пересела поближе, поёживаясь.
– Я хотела спросить, – осторожно произнесла она. – Что это вас занесло сегодня сюда такую рань?
Джеф почему-то услышал совсем другое: "Когда это Николь видела вас в таком виде как изображает на своих рисунках?".
Он повернул голову, чтобы взглянуть на неё. Её мысли не угадывались. Ответил кратко:
– Не спалось.
Не объяснять же ей причины, в самом деле! Конечно не спалось, если он не торопясь успел проверить почту, поболтать с Логаном и доехать до прихода к половине восьмого. Сегодня он даже собственные рекорды по раннему подъёму побил: подскочил без четверти четыре. Конечно не спалось. Заснёшь тут, как же! Стоило только Харту упомянуть Эмму.
Самоанализ кого хочешь в бессонницу вгонит. Джеф чуть качнул головой, вспоминая, как на прошлой неделе он крутился от боли после пьянки Николь и их исследований. Интересно, это только он такой чувствительный или у всех так? И через сон боль ничуть не мягче. Но даже тогда бессонница не была такой мощной как сегодня.
– Почему?
– Так, мысли. – Ответил он задумчиво. – Недавно у нас был очень тяжёлый разговор с Николь.
В голове звучало: "если стареть мне предназначено, буду ли я здесь, чтобы любить тебя?" Ники! Он повернулся к Марине, рассматривая её. Сместил для удобства на колено расставленные пальцы левой руки, опустив правую руку.
Марина помолчала, глядя на алтарь. Потом спросила:
– О чём же? – он смотрел, что она теребит носовой платочек, скручивая уголок.
– О душевных травмах, – ответил честно. Окинул её взглядом, раздумывая, стоит ли распрашивать о смерти её сестры. Сначала, ещё во время их первого разговора, ему показалось: для неё это