Вкус запретной любви. Хроники Золотого века. Марина Александрова
головой о другой острый камень. Увидев, что его противник не встает, Роберто подбежал к нему и увидел, что у него вся голова в крови.
Он отложил шпагу и склонился над раненым. Секунданты тоже подошли ближе.
– Дышит, – сказал Роберто. – Надо послать за экипажем и отвези его домой.
Секундант Энрике вскочил на своего коня и отправился в город.
– Оставайся пока здесь, – сказал Роберто своему секунданту. – Дождись, пока приедет карета, чтобы отвести его домой.
Молодой человек достал платок и вытер кровь с головы раненого.
– Похоже, рана не очень серьезная, – сказал он. – Просто сильно ударился. Но видит Бог, я не хотел этого, – сказал Роберто. – Прости меня, Энрике.
Он вскочил на коня и вернулся домой, где его ждали все домашние. Этой ночью в доме почти никто не спал. По виду Роберто все сразу поняли, что произошло что-то непредвиденное.
– Я сожалею, – тихо сказал Роберто, входя в гостиную. – Энрике упал и ударился головой о камень. Он ранен. Его секундант отправился за каретой. Все произошло так быстро, что я едва успел осознать это. Но это не моя вина. Я ничего ему не сделал. Я дал слово, и его выполнил. Видно, за что-то другое Бог наказал его. Сегодня вечером я возвращаюсь в Толедо, – с этими словами удалился в свою комнату.
Марисоль, донья Энкарнасьон, Исабель и слуги, услышав эту новость, были ошарашены. Никто не ожидал такого поворота событий, все были уверены, что все закончится хорошо.
Марисоль чувствовала себя подавленной.
– Что же теперь будет, мама? – спросила она. Исабель испуганно смотрела на них обоих.
Мать обняла своих дочерей.
– Надо молиться, чтобы Энрике поправился, – тихо ответила донья Энкарнасьон. – Сегодня вечером я поеду к Родригесам, чтобы узнать о его состоянии.
В тот же день Роберто вернулся в Толедо. Вечером донья Энкарнасьон отправилась навестить раненого, но ее не пустили даже на порог. Там были уверены, что Роберто нарушил свое обещание и был виноват в том, что произошло с Энрике. Однако слуги сообщили ей, что он пришел в себя, и его осмотрел доктор.
Вернувшись домой, донья Энкарнасьон собрала в гостиной своих дочерей.
– Нам сейчас всем лучше уехать из Мадрида. Я распоряжусь, чтобы готовили карету и багаж. Завтра с утра мы все отправимся в наше поместье, – сказала донья Энкарнасьон. – Побудем там, пока все не уляжется.
Все разошлись по своим комнатам. В доме наступила тишина. Даже Исабель сидела у себя и никуда не выходила.
Оставшись одна, Марисоль бросилась на кровать и заплакала. Все события последних дней представлялись ей каким-то кошмарным сном.
Потом она вдруг почувствовала, что слез у нее больше нет.
– Боже, за что мне все это? – спросила она, подняв глаза к потолку. Потом встала, подошла к образу Девы Марии в углу комнаты, и перекрестилась. «Защити, меня, пресвятая Богородица, – мысленно произнесла она. – Сними мою боль».
Она