Тихий человек. Джеймс Кэрол
«Бывший фэбээрщик немного расстроился, давая интервью» никто смотреть не будет.
– Это точно, – рассмеялся Уинтер.
Андертон достала телефон и стала тыкать в экран указательным пальцем.
– Пишу СМС знакомому, – сказала она, увидев взгляд Уинтера. – Они выложат интервью.
Закончив, она убрала телефон.
– Кстати, спасибо за защиту моей чести.
– Пожалуйста. Как было сказано ранее, мы партнеры, а партнеры прикрывают друг друга.
Андертон двинулась к машине, и Уинтер последовал за ней.
– Нам нужно поговорить о главном, – сказала она. – Вы не были полностью откровенны со мной.
– Я и не мог быть.
– Вопрос: насколько вы уверены в том, что в следующей бомбе не будет выключателя, срабатывающего при наклоне?
– На 99 процентов. Поэтому я и не мог ничего сказать вам заранее. Если бы я сказал вам о своем плане, вы бы его одобрили?
– Да.
– Нет, – покачал он головой. – Вы провели в полиции тридцать лет. Вы давали клятву защищать людей. Даже один процент риска – это слишком много, когда речь идет о жизни и смерти. Предположим, я ошибся. Что теперь будет? Следующая жертва наклоняет стул и разрывается на части. Смерть на вашей совести.
Андертон ничего не сказала.
– О чем я и говорю.
– А как же вы? Ведь если вы ошиблись, эта смерть будет на вашей совести.
– Такого не будет. Это же психология. Сами подумайте. В его распоряжении – с десяток способов взорвать бомбу. Мог бы поставить таймер. Мог бы сидеть в машине и ждать прихода мужа, а потом взорвать ее звонком мобильного. Мог бы предусмотреть выключатель, срабатывающий при наклоне. Любой из способов привел бы к нужному результату – жертва была бы мертва.
– Но ему обязательно нужно, чтобы взрывателем был муж.
– Да, это его главная отрада. Ему нужно, чтобы открылась дверь и бомба взорвалась. Именно в таком порядке. Дверь – взрыв. Он хочет, чтобы руки мужа были обагрены кровью его жены.
Андертон остановилась и поймала его взгляд.
– На будущее – если у вас будут возникать какие-нибудь мысли, я хочу о них знать. Даже если они совершенно сумасшедшие и ни к чему не приведут. Я бы даже сказала, особенно такого рода мысли меня интересуют. Я понятно объяснила?
– Более чем.
– В таком случае мне больше нечего сказать, – отрезала Андертон, продолжая смотреть на Уинтера. Выражение ее лица сменилось с крайне раздраженного на озадаченное.
– Что? – спросил он.
– В первой части интервью вы хорошо разворачивали эту тему насчет «мы и они», а потом все испортили обращением к следующей жертве.
– К сожалению, у меня не было другого выхода. Где, кто, почему – помните? В доме Собека я краем глаза увидел почему. Это дает нам возможность спасти чью-то жизнь, а этот козырь покроет все. Ведь, в конце концов, мы же здесь сейчас, чтобы спасать жизни, не так ли?
– Так. Знаете, я, конечно, всем своим существом терпеть не могу Дилейни, но лучшего человека на роль противника трудно найти. Она вам сильно облегчила задачу.
– Точно, –