Жаркое лето месье Пергоко. Александр Елизарэ
Это ты? Ну, заходи!
Открыла ей тетушка Перцовка с сигаретой в зубах. Ее все тут так называли. Вечно под «мухой» она сдавала две комнаты в своей неблагоустроенной хате.
Элери прошла через всю квартиру к себе, в самую маленькую комнату, и стала собирать вещи в два чемодана. В соседней комнате послышался грубый смех и хохот. Элери прислушалась: кроме голосов двух девушек-соседок, были четко слышны голоса парней. Скорее всего, вся компания выпивала. Девушка поняла, что нужно уходить немедленно. «О ночевке не может быть и речи. В крайнем случае, переночую в редакции, скажу, что много работы. Там так хорошо, тихо играет радио, в коридоре ходит полицейский, просто мечта. Полицейский… как мне сейчас не хватает этого… – подумала Элери, застегивая второй чемодан. – Ну вот, все вещи собрала, ухожу, и не нужны мне никакие франки. В следующий раз буду умнее при выборе комнаты».
В этот момент дверь распахнулась, на пороге стояла Перцовка.
– Ой, милочка, ты куда-еть собравшись на ночь глядя? А? Я это-ть с кем разговариваю? – крякнуло подобие женщины, выплюнуло чинарик и загасило его прямо на полу. – Ишь ты! Шустрая какая! Ты не помыла за собой, намусорила. Тебя что, кто-то гонит? Завтра пойдешь, не порть людям праздник!
Тетка развернулась и пошла на кухню, шаркая раздолбанными сандалиями, по-видимому, времен Наполеона-Бонапарта.
Последняя фраза удивила и разозлила девушку. «Какой еще праздник, каким людям? Я здесь никого не знаю и знать не хочу! Я просто хочу немедленно уйти», – подумала она.
Тетка вернулась, держа в зубах папиросу, видимо, сигареты закончились. В руках у нее болталась небольшая связка ржавых ключей. Она проворчала, жуя окурок:
– Что ты, что ты орешь тут, как у себя дома. Узнаешь, каким людям, а пока посиди под замком.
– Не вздумайте меня запереть. Я вызову полицию. И отдайте мне мои деньги, быстро! Я ухожу! Ух, распустились! Я найду на вас управу! – прикрикнула на нее Элери.
– Ох-хо-хо! Кошечка сердится, ничего, посидишь пока. Не убудет. Напугала полицией! Деточка, да меня тошнит от этого слова. Ты бы меня еще мафией напугала! Дура молодая…
– Мафией? Отлично, я вам и мафию пришлю и Русскую Народную Волю в придачу!
– Тьфу, ты! Что-то там напридумывала, кхе-хе.
– Ничего я не придумала. Русских бомбистов на тебя напущу, старуха! Открой двери, хуже бу…
Дальше тетка уже не слушала ее, в квартиру кто-то стучал ногами. Перцовка с силой захлопнула дверь, отрезавшую путь Элери к свободе и повернула ключ в замке. Элери села на пол и заплакала. Сейчас она увидела решетки на своем окне, которые вчера почему-то не замечала.
Что же делать, она разрыдалась, ее всю трясло от тоски и беззащитности. Она вспомнила родителей, Алекса, кота и еще сильнее заплакала. Тушь потекла по ресницам и щекам, превращая нежные черты в грустные, несуразные разводы. Возможно, это и помогло ей в дальнейших событиях. Они развивались стремительно и беспощадно, как песчаная буря в безмятежной степи минуту назад.
– Иду, иду я, – прохрипела Перцовка и зашаркала тапками к входной двери.
– Быстрей